Не наши предки Галлы.

В Париже есть один такой фольклорный ресторан, из дверей которого, единственный раз за всю мою долгую жизнь в Париже, наблюдала как-то выходящую группу товарищей, распевающих на всю окрестность: «Шумел камыш». Называется ресторан патриотически — «Наши Предки Галлы» («Nos Ancetres les Gaulois»). «Как во времена верного галльского товарищества… Атмосфера средневековья, аутентичная и праздничная…» Из рекламного буклета… Там вино из бочонков сам себе наливаешь сколько хочешь, без ограничений, пока способен до бочонка дойти… К теме рассказки всё это, конечно, не имеет ни малейшего отношения, разве что название. «Аутентичное». «Наши Предки Галлы».

…А ещё каждая книжка «Астериска» начинается с карты современной Франции (почти) и неизменным предисловием: «Вся Галлия завоёвана Римлянами… Вся? Нет! Одна деревня, населённая непобедимыми галлами, продолжает сопротивляться, теперь и всегда»… И, да.  «Галл надменный». Хищный и упрямый Галл…

Так вот, несмотря на весь пылкий патриотизм «Наших Предков Галлов», и несмотря на непреклонное геройство жителей галльской деревушки на карте Франции, галлы – не предки французов. Да простят меня Астерикс и мой французский муж, ни в коем случае со мной не согласный. «Не убивай моего детства»!

Предисловие.

«Галлы являются лишь одной из многочисленных народностей, населявших некогда территорию, которой суждено было стать Францией. От смешения к слиянию, все эти народы, в итоге, образовали современное население страны»… «В культурном плане, вклад галльской цивилизации в формирование Франции без сомнения весьма слаб»… «Франция в гораздо большей степени наследница Рима, нежели деревушки Астерикса»…

Теперь, быть может, вам станет понятно, зачем, в «Рассказках про Париж», я так долго мусолила Рим, Римскую Империю и присущих оной варваров. И отчего так настырно, хотя и неуклюже, пыталась дойти до немудрёного вывода: никакого «краха» Римской Империи не было. И никакого «нашествия варваров» эпохи «краха» тоже не было (за исключением экспедиционных грабительских войн, которые и до того столетиями не прекращались). Нет, варварские варвары не захватили несчастный Рим в одночасье, не порушили вековую утончённую цивилизацию одним ударом лохматого кулака. И варвары Франки, давшие впоследствии имя римской провинции Галлии, появились на римской земле совсем не случайно, и совсем не «вторжением варварским».

Тут ещё надо оговориться: то, что по-русски (и во многих других языках) называется «Великое Переселение Народов» (или «Великая Миграция»), по-французски (и по-итальянски, например) до сих пор звучит как «Invasions Barbares» — «Нашествие Варваров». «Вторжение». Инвазивное. Насильственное, то есть. Современные историки, однако, не только насильственный характер тотального «вторжения» опровергают (мы не о переодических набегах говорим), но и в целом всю стройную идею «великих переселений» ставят под о-ооочень большое сомнение. Представляете, как трудно французам? Всю школу тщательно рисовали длинные стрелочки по картам под промокашкой, откуда куда злобные варвары пришли, напали, выгнали и сами поселились, откуда куда девственно-чистокровные народы «вторглись»…  А теперь всё это, вдруг, быть может совсем и не правда. Или правда не совсем… Переосмыслить надо…

На картинке: Великие Варварские Нашествия из учебника.

Про «варварские нашествия» нам ещё придётся поговорить, чуть далее, а пока пришла пора ответить на один большой «философский» вопрос: а с чего вообще начинать историю Франции? Вопрос номер два: кого именно в «наши предки» определять?…

Хорошо быть большим «патриотом»: назначил себе неопровержимого «основателя» хоть тысячу, хоть две тысячи лет назад, объявил ту или иную местность «цивилизационной и сакральной исконной родной территорией» и горя нет. Другим хуже. Сомневаться и историю учить приходится…

«Нашими Предками» галлы оказались во Франции не с рождения, но уже во вполне зрелом возрасте – в эпоху Возрождения. Дабы продемонстрировать зазнавшимся «итальяшкам» кто тут древнéй. Припомним, когда галл Бренн пошёл Рим грабить (387 или 390 до н.э.), единственно гусями и выкупом в тысячу фунтов золота спасённый, Римская Республика в кулачке ребёночка умещалась. Тогда как единым словом «Galatia» Греко-Римляне весьма обширные территории называли… А уж окончательными-фактическими-настоящими-броня! «предками» «династические» галлы стали чуть позже, во времена Третьей Республики (Troisième République, 1870 — 1940). «Главный герой», разумеется, великий и могучий Верцингеториг (Vercingétorix, ≈82-46 до н.э.)… После унизительного поражения во франко-прусской войне (1870-1871 гг) Франции остро требовалось поправить национальную гордость. Как всегда в годины несчастий, нет ничего лучше, как объединиться под сенью великого Патриарха. Ни капли личного. Чистая пропаганда. Берётся «патриотический символ» и народу объясняется, как он на самом деле велик, и как всему — столь же великому народу — он отец родной.  Таким символом и стал Верцингеториг. Его как раз только что, весьма кстати, выудил на поверхность Истории проигравший германцам Наполеон III (Napoléon III, Charles-Louis-Napoléon Bonaparte, 1808–1873). Сочиняя свою «Историю Юлия Цезаря» (призванную, в первую очередь, обосновать пользу авторитарной власти, которой сам лично стал несколькими годами ранее), Луи-Наполеон Бонапарт заинтересовался Галлией, народами её населявшими, а заодно и «вновь открыл» «Первого Героя Французской Истории» (дотошности ради: первым  «вновь открывателем» Верцингеторига был не Наполеон, а Амедей Тьерри / Amédée Thierry, со своей «Историей Галлии» в трёх томах, 1828, 1834 и 1845 гг., но Наполеон, конечно, важнее).

«Объединённая Галлия — Являющая собой единую нацию — Движимая одним духом — Способна бросать вызов Вселенной», — написано на постаменте возведённого в 1866 году Наполеоном семиметрового памятника Верцингеторигу. «В эпоху расцвета европейского национализма, фигура Верцингеторига стала играть наиважнейшую роль в создании национальных стереотипов Франции».

Разумеется, отчаянно нуждающиеся в герое-патриоте, учебники Третьей Республики поместили Верцингеторига на самое почётное место. «Сопротивление захватчикам… Доблестная защита… Галльский патриот… Первый Герой Нашей Истории»… «Ты бы хотел иметь душу молодого галла, защитника твоих предков, или властолюбивую бесчувственную душу римского завоевателя?» — вопрошает один из юных героев в другой детской книжке («Le Tour de la France par deux enfants», 1877 г., 7 миллионов экземпляров за 30 лет). Угадайте с первого раза, душу кого выбрал «Потомок Наших Предков Галлов»?

На картинке: памятник Верцингеторигу на предполагаемом (есть давние споры, но таки решили, что здесь) месте судьбоносной битвы при Алезии. Alise-Sainte-Reine, Bourgogne.

Разве что сами галлы галльского периода вряд ли догадывались, что они — «объединённый народ» и «единая нация». «На самом деле то была мозаика различных народов». В основном кельтских. Но встречались и иные. «Быть галлом – это жить в Галлии. Концепт политический и социальный»… Впрочем, документальных свидетельств о галлах так мало, что многого об их истинном самосознании сказать сложно.

Но если не галлы – то кто? Франки? Эта горстка «варваров», что вторглась на территорию галлии и нагло захватила чужие земли? Скажите об этом жителям Оверни! (откуда родом Верцингеториг). «…По иронии судьбы французы — один из самых гордых народов Европы, получили свое название от народов чужеземных — германских франков» (цитата из комментариев, спасибо lernen). Ну да о Франках поговорим в следующей рассказке…

Можно вернуться к вопросу номер один: с какого момента начинать историю Франции? С того, как тот самый Верцингеториг (вы уже научились читать полностью это имя? или всё ещё чисто визуально по трём первым буквам узнаёте?) всё-таки действительно объединил под своим началом немало доселе разрозненных галльских племён (58 BC)? Или с того дня, как длинноволосый франкский король Хлодвиг опустился в крестильную купель (≈500 г.)? С небезызвестного «Верденского раздела», отделившего будущую Германию от будущей Франции (843 г.)? Или с вышивки «Гобелена Байё», где прибывших с континента человечков называют — наконец-то! — «Franci» (конец XI века)?

Или следует указать иные, ещё более поздние события и даты, «выковавшие французский национальный характер и самосознание»?… Не забудем, всё то время, что называется «средневековье», границы «Франции» были весьма мобильны, провинции непокорны, местечковые причуды разнообразны и крепки. Вплоть до XX века даже единого языка не было! Не официально, конечно, но в народе. Официально французский стал обязательным языком администрации ещё 1539 году (знаменитый «Ордонанс» Франциска I), однако, на деле, и не далее, как во время Первой Мировой войны, вдруг выяснилось: солдаты не понимают приказов! Солдаты плохо понимают по-французски! Каждая провинция говорила на своём «патуа». И какая же это единая страна без единой «национальной идиомы»?!

На картинке: разнообразные языки во Франции.

На картинке: разнообразные «коренные французы».

Начинать «Историю Франции» и французов, однако, с чего-то надо. Начнём, для простоты, со слова «История». К «Истории» принято относить то, что зафиксировано письменно, то есть с появления первых письменных документов. И это хорошо. Иначе я, себя зная, принялась бы с неандертальцев. Или динозавров, как мне тут советуют. Но динозавры с неандертальцами писать не умели, потому относятся к «доисторическим временам» (хотя вот где было настоящее «великое переселение народов!!!).

На картинках: великое переселение народов доисторических времён.

Первые письменные упоминания относительно тех земель, что ныне зовутся Францией, появились где-то в шестом веке до Рождества Христова. Не у «французов», у греков. Потом подтянулись и римляне. От них сегодня всё и узнаём. А что от них узнать нельзя – спрашиваем у археологов. Археологи, правда, никаких «исторических данных» сообщить не в состоянии, зато способны рассказать о том, что было до того, как ничего (письменного) не было. По крайней мере, перечислить сменяемые друг друга «цивилизации».

На картинке: доисторические жители Франции. Дордонь.

Про неандертальцев и кроманьонцев всё-таки не будем… Хотя как раз из-за дордонского грота Кро-Маньон «современного человека» и назвали так, как назвали. Но не будем, не будем…

Будем о важном и интересном.

Продолжение следует…