Вы знаете, что значит слово «морг»? Или Площадь Шатле. Крепость- Тюрьма. La place du Châtelet.

 

Идём по Корсиканской Набережной (Quai de la Corse), доходим до Моста Менял.

Мост ведёт к площади Шатле (La place du Châtelet). Направо – Городской Театр — Сары Бернар (Le théâtre de la Ville – Sarah-Bernhardt), налево (здесь на фото не видно) – театр Шатле (Le théâtre du Châtelet). Посредине – Пальмовый Фонтан, или Фонтан Победы, или Фонтан Шатле (La fontaine du Palmier, ou fontaine du Châtelet, ou encore fontaine de la Victoire — парижане, по ходу, сами не знают как называется). Всё вместе дело рук «Барона» Оссмана (1858), хотя фонтан постарше (1808).

…Тут следует множество всевозможных важных деталей про театры, которые я опущу. Отмечу только две:

1) В театре Шатле снимали финальную сцену фильма «Концерт» (если вдруг кто не смотрел – посмотреть обязательно!).

2) В театре Сары Бернар (или «дё ля Вилль») выступал в 1994 году Гребенщиков и я брала у него интервью для «Русской Мысли». Сидя в соседнем кафе. Долго говорили, пили кофе. Официант принёс счёт. На чеке где-то внизу было написано «Укладчица номер три». Вернее: «Гарсон номер два». БГ ухмыльнулся, достал записную книжечку и что-то туда записал…. А на следующий день БГ выступал в доме-приюте Толстовского Фонда, если не ошибаюсь, где-то за городом. Разумеется я тоже туда поехала. И можете себе представить каково было моё удивление, когда БГ запел песню «Гарсон Номер Два», сообщив: «Эту песню я сочинил, собственно, этой ночью». Вот. Про ту эпическую поездку я тогда же написала подробно в письме. Как бы его теперь отыскать?…

Пальмовый Фонтан. Или как там его? Построен Наполеоном Бонапартом в честь, знамо дело, своих побед. С благородной оговоркой: дать парижанам бесплатной питьевой воды. Парижанам всегда воды мало (было)…

 

 

Но причём тут пальмы? – спросите вы. Поднимите голову, присмотритесь (кто-то мудрый говорил: «По городам надо гулять задрав голову, а не глядя себе под ноги») (согласна, в Париже это не совсем просто по причине собачьих какашек повсюду)…. Но вы всё-таки постарайтесь, приглядитесь…

 

 

Вы уведите: на вершине колонный действительно имеются пальмовые листья. Или почти. А весь «ствол» «пальмы» украшен перечислением наполеоновских побед в Италии, Египте и далее везде. Вообще, Наполеон I весьма проникся духом классической римской и египетской архитектуры. Поспешил воспроизвести в Париже. Величие! Хотя, если вспомнить, знаменитые ныне храмы и монументы Египта в наполеоновские времена были по крышу засыпаны песком, служили приютом туземным пейзанам и откапаны значительно позже…

на картинках — храм Edfou

 

 

 

На вершине «пальмы» — статуя Победы. Вот она (копия, оригинал в Музее Горда Парижа, Карнавале / Le musée Carnavalet — Histoire de Paris).

 

 

У подножья колонны сфинксы и четыре статуи, аллегории Бдительности, Правосудия, Силы и Благоразумия.

 

 

А теперь немного (ха-ха — много много) истории. Поскольку весь интерес этой площади не в том, что здесь находится сегодня, а в том, чего сегодня здесь нет. А было здесь много интересного. Место такое.

Первый век христианской эры. Париж времён Лютеции. Римские поселения находятся, в основном, на левом берегу, вокруг холма Святой Женевьевы и cardo maximus, ныне известной как улица Saint-Jacques. На острове Сите – поселения самих паризиев и римская администрация, включая дворец наместника.

На картинке: План Парижа эпохи Лютеции (Plan de Paris Lutece).

 

 

Пока римляне одни и непобедимы, жизнь течет плавно и гармонично. Гармонию нарушают варвары. Впервые – в 276 году. И потом уже беспрестанно. Поселенцы открытого, незащищённого левого берега спасаются от набегов на острове. Мостов в ту эпоху, похоже, практически не было. Максимум два. Один на левый берег, второй на правый. Мосты деревянные. Достаточно сжечь – и всё, «в домике». Во время нашествия Аттилы, IV век, лютечане под духовным знаменем Святой Женевьевы город не покидают (а хотели без боя сбежать), в итоге Аттила на Париж не пошёл (а может и не собирался), эпохальная победа приписана Женевьеве (по крайней мере моральная), которая и становится официальной покровительницей города. Прмерно в это время вокруг острова Сите появляется крепостная стена в два-два с половиной метра толщиной (на стену пошли добротные камни бывших величественных зданий римлян). Мосты, впрочем, всё ещё остаются без прикрытия.

На картинке: Париж в IX веке. С мостами.

 

 

Как следует укреплять Париж принялся Карл Лысый (вот не стеснялись французы давать своим королям не слишком-то почтительные кликухи, так на века и осталось). Charles II dit le Chauve, 823 — 877, один из внуков Карла Великого / Charlemagne. IX век. Нормандцы зачастили. «После их набегов не оставалось даже собаки, чтоб полаяла вслед». Вплоть до самых последних времён по церквам ежедневно возносили: «От ярости норманнов спаси нас, Боже»!

Карл Лысый наказывает «обновить» римские укрепления, выстроить новые и укрепить мосты. Опоры мостов велено превратить в забрала и по концам поставить по деревянной башне-крепости. Так на нашем месте появляется «Большой Шатле» (Le Grand Châtelet). В противоположность «Малому Шатле» (le Petit Châtelet)  с другой стороны острова, на «малом» рукаве Сены. Мосты здесь назывались соответственно: «Малый Мост» (так и называется по сей день) и «Большой Мост» (Ныне «Мост Менял»).

 

 

В скобках: усилия Карла Лысого оказались не напрасными. При очередном нашествии алчных викингов, в ноябре 885, им не удалось разбить и разграбить город с разбега и без потерь. После ожесточённых боёв парижане не сдались. «Большой Шатле» непреступен. Потянулась долгая осада. 885-887 гг. В какой-то момент противоположный «Малый Мост» снесло полноводием, защитники «Малого Шатле» оказались в одиночестве и «все были жестоко перебиты норманнами»… А потом прибыл Карл Толстый (говорю же: никакого почтения к правительству), Charles III dit le Gros, 839-888, откупился от викингов и те пошли грабить иные земли…

 

 

В 1130 Людовик Толстый (снова здорово, Louis VI, dit «le Gros» ou «le Batailleur», 1081-1137), заменил деревянные башни на каменные. Крепость солидная, мощная, окружена рвом c водой из Сены… Князья Парижские здесь обитают, потом кой-какая администрация… В 1190 Филипп-Август выстраивает новые оборонительные стены Парижа, «Большой Шатле» теряет первоначальное оборонительное назначение. Отныне здесь резиденция полиции и уголовной юстиции. Тюрьма и пыточные казематы включая. Всё. «Большой Шатле» нашёл своё окончательное призвание.

На картинке: Париж в 1552 г.

 

 

На картинке: Большой Шатле и Мельничий Мост

 

 

На картинке: «Мост Менял» / Pont au Change в 1577 г.

 

 

На картинке: Турнир моряков между Мостом Нотр-Дам и мостом Менял / La joute des mariniers, entre le pont Notre-Dame et le Pont-au-Change, 1756

 

 

Большой Шатле.

«Большой Шатле был, после Монфокон, наиболее зловещим сооружением Парижа, как по своей внешности и предназначению, так и по окружению, что делало этот квартал наиболее отвратительным местом столицы». (Jacques Hillairet, «Connaissance du vieux Paris»).

 

 

12 июня 1418 года, сторонники Бургиньонов захватили крепость-тюрьму (к тому времени сильно разросшуюся) и уничтожили всех узников-сторонников Арманьяков. Скидывая с высоты башен на выставленные пики (пару слов на тему вояк уже писала, повторюсь: «Для тех, кто прогулял в школе эти уроки истории, напомню: с 1337 по 1453 между Англией и Францией идет затяжная, нудная, довольно скучная «Столетняя война». Одновременно, с 1407 по 1435, случается гражданская война между Арманьяками и Бургиньонами (Guerre civile entre Armagnacs et Bourguignons). Причем последние, гадёныши, постоянно потакают врагам отчизны, англичанам…)».

Дальше – хуже. 2 сентября 1792 года. «Кровавая революционная резня, бессмысленная и беспощадная». В рамках широкомасштабной программы, вошедшей в историю как «сентябрьские бойни». Это когда «патриоты», как сама себя называла революционная гопота, испугавшись про- руаялистской австро-прусской интервенции, сильно запаниковали и охотно поверили слухам о якобы готовящемся «заговоре тюрем». Будто бы недобитая аристократия замышляет переворот, репрессии и массовые казни революционеров.

И как сказал кто-то умный: «Есть не много людей, готовых умереть за идею, но есть много тех, кто готов за идею убить»…

«Вставайте, Французы! И пусть потечёт кровь изменников! Это единственный способ спасти отчизну»! («Debout, Français, qui voulez vivre libres! Debout! Debout! Et que le sang des traîtres commence à couler ! C’est le seul moyen de sauver la patrie». Jean-Paul Marat).

За пять дней по парижским тюрьмам было зверски убито, как полагают, более 1300 человек. И далеко, ох, далеко не все из них были «изменниками», аристократами-роялистами и примкнувшими к ним священниками. 75% — простые уголовники и проститутки. В «Большом Шатле» из 269 заключенных изрубили саблями и истерзали ножами 216 человек. Все – опасные преступники (иных тут не держали), ни одного замешанного в какие-либо заговоры. «Эти заключенные слышали накануне, что тюрьмы освободят (…) Многие приготовились и с котомкой вещей под мышкой прогуливались по двору (…) Страшный смерч ворвался в семь вечера (…) Невнятная бойня началась с ударов саблей, с выстрелов ружей. Нигде более они не были столь безжалостными» (Jules Michelet, «Histoire de la Révolution Française»). Рассказывают, что войдя в кровавый раж, «сентябрийцы» (сентябрь + убийцы, les septembriseurs) рубили и оскверняли тела жертв «простого удовольствия ради». «Женщины носили отрезанные уши в качестве трофея»… Впрочем, это слишком долгий и не столь однозначный рассказ… Отметим лишь, что когда революционеры освобождали «узников тирании» в 1789 году, именно в «Большой Шателе» они сунуться не посмели. Репутация постояльцев была однозначной: «особо опасные бандиты».

На картинке: Бойня в Шатле, 1792 г.

 

 

Сидели «особо опасные» по различного комфорта камерам, за которые – нюанс цинизма – ещё и платили сами. В зависимости от ранга: граф, сеньор, шевалье, дворянин, ростовщик, еврей, иное… За привилегию иметь кровать платили отдельно. Хотя кровати были не везде. Самые страшные казематы – «La fosse» («Могила») и «Fin d’aise» («Конец радости»). «Могила» представляла из себя перевёрнутый конус, где узник не мог ни стоять, ни сидеть, ни лежать, а ноги его были всегда в воде. Продолжительность заточения – две недели. Дольше не выживали. В «Конце радости» помирали чуть позже, через месяц примерно. То была яма, «заполненная помоями и рептилиями». Кроме обычных «камер» были и специальные залы судопроизводства. Где заключенные подвергались «вопросу». То есть пыткам. Где выносились приговоры и осуществлялись приговоры.

На картинке: пример «вопроса», хотя может именно данный случай и не в Шатле, но в Консьержери (источники разнятся, но разницы на самом деле мало).

 

 

После бойни 2 сентября 1792 «Большой Шатле» решено снести. Немедленно. Но немедленно не получилось, сносили постепенно, между 1802 и 1857 годами. Теперь от некогда могущественной и «наиболее зловещей» крепости-тюрьмы осталось лишь название площади и театра. И слово «морг». Тем, кто сумел дочитать все мои нудные записки до сего места – приз. Быть может самое интересное во всей этой истории – история слова «морг» (кто знает, можно далее не читать).

Неисповедимы пути Господни. В жизни слов тоже. В XV веке французское (от латинского) слово «морг» — «morgue» — обозначало: «лицо», «физиономия». От глагола «morguer» — внимательно вглядываться в лица осужденных по их прибытию в тюрьму «дабы узнавать преступника в случае побега или рецидива». Фотографий-то не было. «По причине выражения лица, которое принимали надзиратели, когда они всматривались в заключенных по их прибытию, значение «морг» стало означать буквально: «отделение, место в тюрьме, где осматривали заключенных прежде чем поместить их в камеры». Кое-кто уточняет, что выражение лица у надзирателей было соответствующим. Осмотр происходил в нижних камерах Шатле. Они-то и стали называться — «морг». А потом здесь обустроили «помещение, куда складывали трупы» (в средние века трупы найденные в Париже или прибитые Сеной, как и трупы заключённых из тюрем, были под попечительством монашек ордена Святой Екатерины /  l’Hôpital Sainte-Catherine, surnommées «les catherinettes», в чьи почётные обязанности входило омывание и одевание тел, доставляемых зачастую абсолютно голыми; Шатле, как одно из мест сбора беспризорных мертвецов впервые упомянуто ещё в 1372 г., под захоронения выделено кладибще Невинных / Cimetière des Innocents). В 1734 году нижние камеры Шатле, «la basse geôle», специальным постановлением переквалифицировали в место «опознания трупов, найденных на улице или утонувших в Сене». В XVIII веке таковых тел в Париже находили десятка по полтора в ночь. Позже сиё макабрное учреждение переведут в другую часть Шатле, но это совсем не важно. За безымянными телами как и прежде ухаживали монашки. Специальное отверстие в двери позволяло рассмотреть покойников «зажимая нос». Невостребованных хоронили на том же погосте «Невинных» (о котором обязательно как-нибудь расскажу). В 1804, после уничтожения зловещего Шатле, морг переведён в иное место…. О первоначальном смысле слова забыли ныне даже сами французы…

На картинке: снос Шатле.

 

 

Продолжение следует….