, ,

Написала письмишко в метро на коленке… длинною в жизнь… N°3

 

Как всегда, совершенно случайно попалась на глаза фотография. Сверила, по газете в руках, дату. 24 апреля 1992 года.

 

Ровно 26 лет назад (в эти цифры просто не верится) в газете «Русская Мысль» была опубликована моя первая статейка, и с тех пор я стала великим журналистом! Шучу. Но таки журналистом действительно стала. Совершенно случайно…

 

 

Дело было так.

 

Мы, с первым моим мужем, приехали в Париж в конце 1990-го года.  Описать сию эпическую эпопею обязательно надо, но пока ограничусь. Интернета, скайпа и прочих телеграммов с ватсаппами в те доисторические времена в помине не было, а телефон звонить в Москву запредельно дорог. Зато ещё водилась бумага. И ручки. То есть письма. Знаете, такие, бумажные, ручкой от руки писанные. Которые потом в конверт и марку послюнявить. Марка стоила много дешевле телефона (а передать с оказией и того дешевле), потому я принялась активно строчить эпистолярий. Новый мир и новая жизнь требовали подробно рассказать про них. А у знакомого как раз оказался халявный для меня ксерокс. Так я строчила многокилометровые письма, ксерила, и рассылала по родным и друзьям. В ответ получая неизменные рекомендации: «Тебе надо писать»! Как будто то, что я рассылала, не было писаниной.

 

 

Одно такое очередное письмо, написанное на коленке в метро ближе к полуночи, я отправила не только в Москву уже подкормленной аудитории, но и в редакцию газета «Русская Мысль». С простой такой и нехитрой «мыслью»: «Быть может вам будет интересно». Разумеется, я никого в редакции не знала, никто за меня никаких «словечек» не замолвливал, просто принесла перепечатанный (всё-таки, надеюсь и отредактированный) текст письма в редакцию и вручила редактору…  И вот это письмо опубликовали. В качестве статьи под рубрикой «Мир искусства».  К слову, сегодня совсем не понимаю, за что? Такая чушь! Особенно в оригинальном тексте самого письма. И абсолютно не помню, кто его в более-менее удобоваримый вид приводил. Я сама? Или уже редактор, Арина Гинзбург?

 

 

Счастье моё от одного сего славного факта публикации было столь беспредельно и лучезарно, сколь можно разглядеть на вышеприведённой фотографии. Слыхано ли?! – Какая-то без году неделя в Париже писюшка – а вон-оно-как! Аж в самой легендарной исторической судьбоносной «Русской Мысли» пропечатана!!!! Из редакции позвонили, пригласили прийти, и… заплатили 300 франков!!!! Баснословные для меня по тем временам деньги! И ведь не с меня взяли, за счастье быть напечатанной, а ещё и заплатили!!!! (купила на те деньги красивые кроссовки, ещё и осталось).

 

Кроме денег в редакции выдали поручение «Аффтар, пиши исчё»! Я ещё что-то из моих писем дала. Опять опубликовали. Потом сами стали давать задания.  Заодно и «карту журналиста» выдали (не слишком настоящую, на самом деле, но повсюду прокатывала как настоящая).

 

 

Когда опубликованных статей оказалось вполне приличное количество (к августу того же 1992 года), я собрала их воедино (вырезками), опять же сложила в конверт, наклеила марку и написала адрес редакции «Радио Свобода» в Мюнхене (в Париже я «Свободу» застать не успела, вернее попыталась однажды сунуться, ровно за два дня до их переезда в Мюнхен)… Сейчас нашла письма от тех дней, где как-раз всё подробно описывала. Может когда-нибудь найду время перепечатать. Пока кратко…

 

Через некоторое время позвонили из «Свободы», предложили что-нибудь незатейливое написать «для пробы». Написала…

 

Потом уже писала 24/24, 7/7, 12/12. Получила настоящую карту журналиста, аккредитацию при Президенте, при Совете Европы, при всяком прочем. Стала страшно важная, чуть с ума от переутомления не сошла, и муж бросил. Зато потом второй и нынешний муж признался: именно слово «журналист» его более всего во мне привлекло, изначально…

 

То есть никчёмное письмишко на родину, опубликованное случайно «Русской Мыслью», «сделало», выражаясь красиво и высокопарно, «всю мою жизнь».

 

 

Да, а образования никакого специального у меня, конечно, не было и нет. Да и не надо. Как сказал в те времена мой редактор на «Свободе» моему тогдашнему муженьку: «Понимаете, Петя, этому научиться нельзя»… Он ещё кое-что супер лестное сказал, но я не буду хвастаться, я же скромная.

 

А про то, как я вообще докатилась до жизни такой, и про прочее моё разгильдяйство, я в следующих сериях расскажу …  Аминь.

 

 

P.S.

Ну так поздравляйте меня с годовщиной, поздравляйте, друзья!

 

P.P.S

Расшифровка рукописного письма:

 

Всё тоже 06.04 (1992). 23:00. Еду в метро. «Place Bastille» — «Lumière». Что я делала на «Place Bastille»? — Смотрела Pavarotti. Можно сказать по телевизору. Но на улице. Опера «Бал масок». Pavarotti не был в Париже лет 5-6. И вот сенсация. В скандальной своей архитектурой, которая, по мнению парижан, не вписывается в район Бастилии, «Опере» Luciano даёт пять спектаклей. Очередь выстраивается, как у нас до повышения цен за сыром/колбасой, водкой и туалетной бумагой одновременно. Дают по два в одни руки. По два билета. С этим строго. И всё равно, ну совсем как у нас, на всех не хватает. Стажёркой-журналистом проникаю за все преграды и «интервьюирую» кого-то ответственного дяденьку из администрации. «Да, — сетует он, — На всех желающих, к сожалению, не хватило». «А сколько стоят билеты на Pavarotti»? – «О! Как обычно, — говорит дяденька, протягивая мне книжечку- проспект, — Здесь все наши цены». Читаю: от 560 Fr до 50 Fr – ну это, наверное, где-нибудь в туалете. «Но, — уточняет учтивый осведомитель, — множество билетов было перепродано». «Почём?» — «О! По-разному! 1000 Fr, две, три, я слышал, что доходило порой до 5000 Fr за билет». Вот вам и честный мир капитализма.

 

Отсюда родилась идея трансляции представления на улицу, вернее, на площадь. Всё тот-же любезный интервьюируемый сообщил, что ни министерство культуры, ни сам театра «Opéra-Bastille» денег сюда не вкладывали, а организовала это потрясающее зрелище некая организацуия AROP, а спонсировали всё это дело как и водится – спонсоры. Но их так много, что мой интервьюируемый даже и одного вспомнить не смог. Да и суть не в том. Короче, узнав про мировую тусовку, под издевательства Пети на тему моей пристрастности к опере, потащилась (в смысле – поехала, чтобы потащиться или поплющиться, это как вам угодно) туда и я.

 

Приехала в семь, наученная опытом бесплатных концертов. Выйти из метро было уже проблемой – самые выгодные выходы, они же – подходы, были намертво перегорожены полицией. Выйдя, обнаружила толпу, но ещё не пугающую в виду обширности площади. Пробралась вперед. Здесь самые умные уже понаставляли своих стульчиков-раскладульчиков, укутались в одеяла (всё же днём не более 10°, а сейчас вовсе не день), подоставали свои бутерброды и термосы. А я как-то тоже не успела нормально схватить что-нибудь на лету и при виде бутербродов и дымящихся стаканчиков, враз поняла все свои просчёты на счёт поесть, и на счёт одеть. Да и обуть можно было бы потеплей. На да плевать. Они же самые умные, а я в числе самых наглых, встала впереди этих доморощенных партеров. Потом, правда, препёрлись самые самые хитрые и наглые. И встали впереди меня. Всё же я оставалась в первых рядах перед экраном. А экран возвышался на возвышении, и колонки колоннами стояли.

 

Тем временем экран завязал с рекламой и начал показывать зал. В толпе оживились: «Гляди, гляди, Ив Сан Лоран и Катрин дё Нёв»! – «А там Патрик Брюэль прошёл»! Но вот уже оркестр, последняя настройка инструментов. Диктор рассказывает содержание первой картины первого акта. Вокруг зашикали друг на друга. Засморкались. Зашуршали шоколадками. Вдруг сзади раздалось скандирование: «Садись! Са-а-адись»! Оборачиваюсь – вся площадь позади меня сидит, осталось каких-то 5-6 рядов из самых наглых, т.е. божиих старушек и прочей неприглядной публики типа меня, стоявших как лес. А ещё сзади, в центре площади, имеется как вы может быть не знаете, колонна, которая так и называется «Июльская Колонна», и окружена она высоким забором и цоколь её также высок; ну так и на цоколь этот высокий уж не представляю как, народ забрался. Ну, думаю, это и есть самые-самые хитрые, вот ведь как устроились – высоко сидят, далеко глядят, ветер в спину не дует. Только было и я с места двинулась, в соответствии с истиной, что человек ищет где лучше, как взобрался туда же полицейский с дубинкой и всех к чертям повыгонял. Так что стою. Вернее, уже сижу. Тут и опера началась. Все замерли. И было отчего.

 

Думаю, такого ощущения даже в партере не испытать. Огромный экран, мощнейший звук, который сотрясает все твои косточки. Очень громкая музыка. Очень хорошо. Я бы, если бы была на самом деле журналистом, назвала бы свою статейку: «Pavarotti в Париже или очень громкая музыка Verdi».

 

Не мне вам описывать певческие способности Pavarotti, зато опишу откуда эта история с «журналисткой»: честно отстояв /отсидев в зоне плохой видимости первый акт, во время первого антракта, я, вдохновившись музой музыки и нахальства, пробралась к перегородке и атаковала некого мальчика из звукооператоров, представившись журналисткой-стажёркой. Он не мог дать необходимой информации и посоветовал обратиться к администрации Оперы. Таким образом я, попросту перелезв через ограждения, попала в запретную зону, для очистки совести заглянув к администрации. Отчёт о проделанной работе читай в начале моих мемуаров за сегодняшний день. Ну а вернувшись из тёмного помещения, я уже обратно в толпу, к народу, так сказать, не пошла, а осталась на честно завоёванной удобной позиции. Отсюда я уже почти в комфорте наблюдала за ходом спектакля. И за тем, что происходило за моей спиной. А за спиной происходило не менее интересное, чем на сцене. Да, забыла – взойдя по лестнице Оперы в поисках жертвы псевдо-журналистики, взору моему открылось потрясающее зрелище: огромная площадь, все тротуары и подходы к площади битком забитые народом. Больше всего повезло жителям домов напротив. Их окна и балконы можно было по праву считать балконами зрительного зала, так же битком забитые. Говорят, во время празднований 200-летия революции, счастливые обладатели выгодных окон и балконов «сдавали» места на них за вполне неумеренную плату. Не знаю, имело ли подробное безобразие место здесь. Ну а в толпе было всё, как и положено быть в толпе. Странные личности, восторженные старушки, претенциозные дамы, культурные старички на раскладных стульчиках, но больше всего молодёжи. Забавные сценки: здесь, позади звукооператорской будки, на свободной «слепой» для зрителя площадке, трезвый, но очень подозрительный субъект в кепке и с ярким платком на шее, поёт оперные арии обратившись лицом к зрителям. Там старичок падает пять раз со своего раскладного, я бы сказала «развального», стульчика а его спутницы-бабульки радостно, по-детски, смеются всеми 32-умя белейшими зубами.

 

Ко второму акту всё уже съедено и выпито, температура заметно понизилась, но народа, как ни странно, прибавилось. Я-то думала, ну постоят минут пять посмотрят, всё же впервые такое мероприятие, и разойдутся оп домам. Как я. Я-то про себя знаю, что оперу я не люблю, что пришла сюда только ради того, что б потом сказать, что была. Но начался второй акт, а я всё не ухожу, и не могу уйти, не знаю, что что это меня держит. После каждой арии площадь разрывается аплодисментами, и чем холодней на улице, тем жарче «хлопанье» обмёрзших рук. Раздаются крики: «Браво»! Всё, как и должно было бы быть в зале, но выглядит несколько глуповато, я не хлопаю, а засовываю руки глубже в карманы. Уже совсем холодно. Второй антракт. Вновь элегантные дамы и господа выходят, поёживаясь, с узенькими и, под стать дамам, длинноногими бокалами шампанского на степени высокой лестницы, и оглядывают нас, как римские императоры оглядывали с колесниц свои несчётные войска. Туда-сюда снуют кино-телеоператоры с трактороподобными видеокамерами. Как раз и драка завязалась. Скорей, туда! Но полиции тоже не мало, и она также быстра и проворна. Драка закончилась в самом начале. А ветер всё сильней и холодней. Третий акт. Под наиболее трагичные, продирающие до костей звуки очень громкой музыки Верди, пронизывающий ветер достиг апогея. Он прямо-таки сопровождал, аккомпанировал и здесь, на площади, был действующим лицом «Бала Масок». Я оглянулась. Вся площадь укутала свои красные носы кто во что мог, оставив лишь расширенные, тревожные глаза и вздёрнутые брови. На экране наоборот, все герои закрыли глаза масками, оставив наружи перекошенные страданием рты. Музыка всё надрывней, всё торжественней и печальней. В мутном небе мечется что-то лохматое и тёмное. Вот уже убит Риккардо. Последняя, помимо воли заполняющая глаза слезами ария. Ветер. Я подумала – сейчас грянет гром. Гром не грянул. Грянули аплодисменты и пошёл дождь… Уже под дождём я бежала к метро и думала, а мы, самый читающий народ в мире, так кичащийся, особенно за границей, своим особым духовным богатством, так призирающий беспроблемный капиталистический меркантилизм, мы бы стояли 4 часа на холоде, на ветру, после рабочего дня, глядя, собственно говоря, большой телевизор?

 

 

Продолжение следует…

 

предыдущая часть здесь…

 

а самое начало тута…

 

4 ответы
  1. Галина
    Галина says:

    Как это было давно! А помню все отчётливо.. . Даже ты не вспомнила, что в какой — то степени ты пошла» на оперу» после того, как я тебе все уши прожужжала про Поворотти. Незадолго до этого я купила кассету с гениальным тенором нашего времени. Я тебя просила найти в Париже ещё и другие записи певца. Ты заинтересовалась моими восторгами, а тут как раз и случилась эта » опера на ветру». Помню это письмо, наш восторг, особенно опубликованной статьёй в Русской мысли. Мы гордились, умилялись , восторгались своей дочкой, сестрой. А уже потом было радио Свобода. По — моему ты училась или уже закончила институт к этому времени. Мне кажется он тебе много дал в плане журналистики. Я помню, ка твоё сочинение читали всему курсу и Жорж Бортали весьма одобрил его.
    Поздравляю тебя с годовщиной выхода статьи и твоего выхода в большой Свет!

    Ответить
  2. Яна
    Яна says:

    Доброго времени суток!!! Наткнулась на ваш сайт случайно. Сидя в самолете Париж-Мск и пребывая в грусте-печале. Запоем начала читать все ваши статьи и заметки. Это волшебно:) огромное вам спасибо. Теперь грустить стало немного веселее!!

    Ответить
    • Alena Nevsky
      Alena Nevsky says:

      ой, простите, только что увидела ваш комментарий, за который сердечно благодарю!!!!

      Ответить

Ответить

Want to join the discussion?
Feel free to contribute!

Добавить комментарий

Ваш адрес email не будет опубликован.