Блог - последние новости

Кошмарная история про брадобрея и пекаря. Paris. Rue Chanoinesse. Ресторан Au Vieux Paris

Продолжение рассказки… «Потом мы дошли до угла улицы Chanoinesse…. А там!!!!!«

Rue Chanoinesse. Улица Канониссы. Название в женском роде и единственном числе. Не без цинизма: как раз женщинам в своё время вход на эту улицу был запрещён. Как, впрочем, и всем прочим, не причастным к монастырской жизни собора Парижской Богоматери. Но женщинам, всё-таки, в особенности.

Существует улица со времён Каролингов (Carolingiens, династия франкских королей, 751-987 гг)…

К началу XI века примерно здесь зародились первые французские университеты. Ещё Карл Великий (Charlemagne, 742-814) повелел при каждом соборе организовать по школе. Сперва исключительно для будущих каноников. Потом и прочих. До сих пор все школьники Франции ненавидят Карла и распевают на переменах: «Qui a eu cette idée folle, Un jour d’inventer l’école? … C’est ce sacré Charlemagne, Sacré Charlemagne» («У кого возникла эта бредовая идея придумать школу? — Это чёртов Карл Великий».)

Студенты и преподаватели массово поселяются в «стенах» клуатр Нотр-Дам (Cloître Notre Dame).

«Cloître Notre Dame» манит – по привычке – перевести как «Монастырь собора Парижской Богоматери». Но собор Парижской Богоматери заложили несколько позже (в XII веке, 1163). А «Cloître» в нашем случае не совсем монастырь. Вернее совсем не монастырь. Хотя церквушка Notre Dame где-то здесь действительно существовала.

Студенты селятся в домах каноников. Дома эти, как описывалось впоследствии, более всего походили на «paedagogia». Латинское слово «paedagogia» переводится как «школа для детей рабов». Хотя в XI веке Париж и студенчество, по свидетельству современников, процветали и радовались. И поэмы слогались:

Paisible domaine – Мирное поместье

Amoureux verger – Сладостный сад

Repos sans danger – Безмятежный покой

Justice certaine – Несомненная справедливость

Science hautaine – Возвышенная наука

C’est Paris entier – Таков весь Париж…

Клуатр Нотр-Дам – «город в городе, остров на острове». Вход на территорию на ночь закрывается четырьмя воротами. Наша улица Chanoinesse – центральная артерия. Владельцы недвижимостью (они же преподаватели местных школ, каноники) освобождены от налогов и королевские законы на территории анклава недействительны (в XV веке высшие сословия тоже получат право «прописываться» здесь, беря в аренду дома церковников и получая те же привилегии). В целом сей клуатр – предшественник Парижского Университета – обладает завидной независимостью и неприкосновенностью. Об истории школ и университетов расскажу, когда до Сорбонны дойду, а пока маленький анекдот:

XI век. Сын короля Франции, Людовик, будущий Шестой Толстый (Louis VI, dit « le Gros » ou « le Batailleur », 1081-1137) , ни у кого не спросясь, заставил снести часть одного из домов нашей своевольной улицы. Там какой-то «выступ» у дома был, чересчур, по мнению наследника, «выступающий». Ходить по улице мешающий. Вызвал камнеломов, те и снесли. А владелец дома обиделся. Капитул Нотр-Дам хозяина поддержал. И заставил королевского сына – королевского сына!!! – извиниться, поклясться, что больше так не будет, ещё и штраф заплатить. Привилегии и иммунитет школам даровал Карл Великий. В будущем такие привилегированные и неприкосновенные школяры ещё покажут остальному Парижу почём цена просвещения!

Впрочем, особой грамотностью Франция всё одно не отличалась ещё долго-долго. Средневековые аристократы умение читать-писать барским делом не полагали… Хотя особого высокомерия нам тут высказывать не следует: всё-таки всё, что мы знаем о тех временах, мы знаем из документов и летописей. То есть те, кому надо, отлично умели и писать, и читать.

Это так, только присказка. Главная сказка впереди. Но сначала ещё пару никчемных сведений.

Будете здесь гулять – попробуйте зайти во двор под номером 26. И посмотрите под ноги: это старинные гробовые плиты. Надписи почти исчезли. Инфернальность, на мой взгляд, осталась. Надгробья, по всей видимости, происходят с кладбищ когда-то существовавших, но давно сгинувших церквушек. Откопаны в XVIII веке… Здесь же можно отыскать руины капеллы от 1120 г.

А по номеру 20 находился «маяк», башня XV века, в 15 метров высотой, «Башня Дагоберта» (Tour de Dagobert), указывавшая на некогда существовавший порт Сен-Ландри (помните название?).

Дом номер 18 – здесь обнаружены останки галло-романской крепостной стены времён Лютеции.

Ну а теперь самое интересное. И зловещее. И очень очень страшное. И ужасное. И гадостное. Я вас предупредила. 26+

1387 год. Под дверью одного из домов сидит собака и воет который день подряд. Дом принадлежит цирюльнику. А собака – студенту из Германии, пропавшему именно вот тот который день назад. Пропажу списали на грабителей и бандитов. Не удивить. Благость и благосостояние XI века далеко в прошлом. Теперь время нищее, голодное. Народ, говорят, уже крыс ест. Столетняя Война с Англией. Чума недавняя. Депрессия и кризис. Людские бунты. Разбоя на улицах много. Студенты пропадают постоянно. Но тут собака. Воет и воет. С места не уходит. Народ заподозрил неладное…

…При допросе цирюльник признался: на протяжении последних лет, он убивал иностранных студентов (кто искать будет?), а тела продавал пекарю, что жил за стеной. Студенты приходили побриться, цирюльник намыливал щёки, шею, запрокидывал голову на подголовник и острой своей цирюльнической бритвой перерезал горло. Тело сбрасывал через люк в подвал. Подвал был общим с пекарем. Пекарь из жертвы готовил мясные пироги. Точнее – мясной паштет в тесте. «Pâté en croûte». От покупателей отбоя нет. Как запишет чуть позже хроникёр: «…и из плоти их делал паштет, который был вкуснее других, поскольку плоть человека более деликатна, по причине питания, нежели плоть иных животных» («Et de la chair d’iceluy faisait des pastez qui se trouvaient meilleurs que les aultres, d’autant que la chair d’homme est plus délicate, à cause de la nourriture ; que celle des aultres animaux»).

Брадобрей и кулирар богатеют и процветают….

Pâté en croûte фото своровано из Wikipédia

Но вот собака, такая собака…

Сожгли обоих предпринимателей заживо, посадив в железные клетки, на Гревской, по традиции, площади. Дома-лавки сравняли с землей (стандарт: первый этаж – рабочее место, второй – жилой). С запретом что либо строить на про’клятом месте на веки вечные. Так пустым место и осталось по крайней мере сотню лет… Разве что мемориальную пирамидку поставили… Теперь на этом месте гараж «мотоциклированных» полицейских Парижа (Compagnie motocycliste de Paris).

По другой версии, никакой собаки не было, но был студент, чудесным образом вырвавшийся из рук брадобрея. Студент, по данной версии, опять же из Германии. Завлечён обещаниями бесплатного бритья. Но нахалявой несколько настороженный. Уже с надрезанным горлом сам накинулся на насильника и скинул его в подвал. Сосед-подельник в потёмках личность не опознал, сразу за дело принялся, тушку на фарш расчленять. За чем его и застали всполошённые студентом граждане…

люк, куда брадобрей сбрасывал тела своих жертв. фото из полицейского архива.

А ещё вот говорят, что где-то совсем рядом, другой ресторатор готовил свои «паштеты в тесте» из мяса висельников. Палачи тоже подрабатывали (приторговывать телами казнённых для средневековых палачей было делом обыденным, «более-менее легальным»; всё тело, или по частям, продавали врачам, алхимикам, колдунам, последним – для приготовления «приворотов»: язык повешенного, например, особенно повешенного в пятницу, отлично умел вызывать дьявола)…

Последнее утверждение я почерпнула отсюда:

«Une belle créature brune, vêtue en fille de noblesse, s’approcha de ces derniers et, à mi-voix, d’un ton un peu traînant, leur demanda la langue de l’un des suppliciés.
— On dit que c’est bon pour les maux de femme… expliqua-t-elle. La langue de n’importe lequel des deux… cela m’est égal…
Les bourreaux la regardèrent d’un air soupçonneux. N’y avait-il pas quelque tour de sorcellerie là-dessous? Car il était bien connu que la langue d’un pendu, surtout un pendu du jour de vendredi, servait à évoquer le Diable. Mais une langue de décapité pouvait-elle faire même usage?
Comme Béatrice d’Hirson avait une belle pièce d’or brillante dans le creux de la main, ils acceptèrent, et, feignant de mieux assujettir une des têtes fichées sur le gibet, y prélevèrent ce qui leur était demandé.
— C’est seulement la langue que vous voulez? dit, goguenard, le plus gras des deux bourreaux. Parce que, pour marché égal, on pourrait aussi bien vous fournir le reste».

Maurice Druon/ «LE ROI DE FER»

Впрочем, про цирюльников и мясников средневековья, а уж тем более про палачей, народ много чего рассказывал. Фольклор такой. Помимо Дрюона много где на тему можно почитать. Но про нашу улицу Канониссы скорее всего правда…

Разве что происходила вся эта макабрная история вовсе не в XIV веке, как было сказано выше, но в XV, и совсем не на улице Канониссы, а на углу соседних улиц Мармузеток и Двух Отшельников (rue des Marmousets / rue des Deux-Hermites), и что ни малейших докуметальных свидетельств тому нет. Но что нам до истины, когда существует городская легенда? Тем более, что улиц Мармузеток и Двух Отшельниковсам давно нет, их «угол», где всё происходило, почил под османовской махиной нынешней больницы «Отель-Дьё де Пари» (Hôtel-Dieu de Paris), да и любые уточняющие сведения от источника к источнику сильно разнятся. Так что пусть будет здесь, на улице Канониссы, вон мотоциклисты парижской полиции в их казарме. Там ещё памятный камень есть, в честь верной и бдительной собаки.

Во всех случаях и по всем версиям, предприниматели-каннибалы закончили одинаково: сожжены заживо, дома снесены… «И многие люди умерли от горя, что ели эти пироги»…

Со страшилками покончили…. Уф….. Поговворим о хорошем. Вот, например:

Дом номер 24. Занесён в списки Исторического Наследия. «Au Vieux Paris». На вывеске написано: «Постоялый двор с 1594 года». Сегодня здесь ресторан. Если посмотреть на сайт заведения, можно вычитать, что само здание построено в 1512. Принадлежало настоятелю Нотр-Дам. Потом сайт что-то врёт про Папу Клемента VIII (Clément VIII, 1536-1605) якобы жившего в этом доме аж целых полгода. Но называет сайт Клемента почему-то Папой Авиньона, что по датам расходится столетия эдак на два … А может я чего совсем не понимаю… В 1723 дом продан и становится «Винным баром».

Сходить в ресторанчик надо бы. В следующий раз. Он хоть и предлагает обслуживание туристических групп, но выглядит красиво.

Меню от 39 евро на человека. Вкусняшки перечислены. И отзывы в интернете хорошие. Да хотя бы поглазеть сходить. Всё-таки редкое средневековое здание в Париже. Сайт хвастает: «домов подобного типа осталось в Париже мало, 3 или 4». Включая сюда соседний дом, где живёт нынешний ректор- протоиерей Собора Парижской Богоматери, Patrick Jacquin… (но про старинные дома мы уже знаем, см. предыдущие рассказки).

«В качестве туристического исключения» фасад ресторана украшен «неординарным растительным и цветочным декором», включая гигантскую глицинию. Дорогое моему сердцу растение. Папа мне в Румынии (я там три года жила) в саду целую стену из глицинией соорудил…

Ну да не скоро сказка сказывается, куда быстрее мы уже отсюда ушли, и пришли….

продолжение следует…

глициния Au Vieux Paris зимой: