«И уж совсем последнее дело – тащить с собой из России всё отечественное». Интервью с карикатуристом Денисом Лопатиным.

 

Историю Дениса Лопатина напоминать, наверное, никому не надо. Известный карикатурист[¹], житель Камчатки, оказался вынужден покинуть РФ после скандала и уголовного преследования за его плакат-карикатуру на депутата Госдумы Наталью Поклонскую, «которую православные активисты и сама Поклонская сочли оскорбительной». «Убежал» из России Денис ещё в феврале, и в марте попросил политического убежища во Франции. В тот момент многие – не государственные, разумеется — «средства массовой информации» написали об этом. Прошло некоторое время, «шумиха» утихла. Как ныне, в тишине и спокойствии, живёт Денис Лопатин во Франции?

 

Подарки от мсье Жана #plantu / Коллективный каталог ‘Poutine super tsar’, шарж и группа девушек с мышами! Merci!

(здесь и далее картинки и подписи со страницы Дениса Лопатина)

 

 

— Из России я уехал, да, в феврале, по приглашению одной организации. Мне, в сущности, сказали: лучше к нам! И сами же рекомендовали оформить политическое убежище во Франции. Благодаря этим людям процедура оказалось куда как более приятной, нежели у тех бедолаг-горемык, которые проходят всё сами, по собственной инициативе.

 

Коллективная в Женеве с Cartooning for peace / Dessins pour la Paix / #cartooningforpeace

 

 

— А напомните, пожалуйста, с чего всё началось? Вдруг кто-то не знаком с вашей историей?

— С самого начала?!

— В двух словах, разумеется. Без сомнения, все и так помнят сию эпическую историю с «оскорблённой» Поклонской…

— История началась намного раньше. Кто-то обиделся на какую-то из моих картинок, на какую – мне не сказали, но была дана команда «фас», органы начали искать к чему бы придраться. Эту информацию донесли до меня и я уже был морально готов, что будет иск. От наших камчатских оппозиционеров поступило определённое предложение, и я понял, что это удачный момент, что лучше самому себе устроить какую-нибудь штуку, от которой потом было бы легко отбиться в суде. То есть нарисовать нечто изначально так, что можно было бы и обидеться, но не придерёшься. И все алиби были подготовлены. Поясню. Раз уже специальные товарищи возбудились искать крамолу, то лучше новая картинка, чем старая. Нарисовал ту самую пресловутую картинку, которая, на самом деле, даже не карикатура, но то был плакат для митинга. Как раз рядом с местом проведения митинга у меня проходила выставка в артцентре. Там я заранее развесил предупреждения, что 18+ и что возможное оскорбление чувств на совести зрителя. Сам плакат на выставке я не представлял, но положил в подсобке. Явились поглазеть набожные эшники. Нашли плакат в чулане, сфоткали, и счастливые отправились сверлить дырочки под ордена и писать заяву. А в заявлении – прямая ложь, будто плакат был экспонатом выставки и куча других фантазий, легко опровергаемых. Нормальный следователь до суда бы это не довёл.

— С нашим судом трудно спорить…

— Трудно, но если бы было доведено до суда, это было бы развесёлое «дело Дрейфуса».  У людей была бы хорошая возможность посмеяться.

 

es-tu Fantômas? / А не Фантомас ли ты часом? / #LouisdeFunès

 

 

— Почему в итоге Вы оказались именно во Франции?

— Здесь есть открытые организации, которые занимаются помощью персонально карикатуристам. Например, «Cartooning for Peace».

— И они Вам помогали проходить все этапы по получению беженства?

— В том числе.

— В обычном порядке это изнурительная и унизительная процедура со стотыщ-часовыми очередями…

— Я получал статус беженца в льготном порядке и по упрощённой «процедуре». Обошлось без очередей. Люди, которые мной занимались, были очень заботливыми, они сами как-будто бережно взяли, выкопали растение и пересадили на свою почву. Организация «Accueil Promotion». Но мы углубляемся в никчёмные детали.

— Это для понимания ситуации. Для тех людей, которые ныне остаются в России, опасаются за свою жизнь и думают куда-то переехать. Чтоб представлять себе, как всё это происходит.

— Происходит обычно так, что убегая от севших на хвост ментов, люди прыгают в последний поезд, буквально за несколько минут до отправления и им некогда задуматься, что ждёт их здесь, за границей. А здесь тоже трудно, и далеко не всем дают убежище. Иногда просто потому, что не все озаботились подготовиться. Я понаблюдал таких горемык, которые даже не подумали взять собственные документы, даже без паспорта… Ребята убежали и у них ничего, вообще ничего, не знаю, как они пересекли границу, но у них ни одной бумаги нет.

 

Что происходит, Бленак? Журналиста покупают, как игрушку — это нормально? / #PierreRichard

 

 

— Вы лично уже получили официальный статус беженца?

— Да, уже оформляем ПМЖ. Всё было подготовлено хорошо и заранее. Решение «по нам» было принято ещё до нашего приезда. Но я не хотел бы слишком распространяться на эту тему. Нам помогали люди, которые вообще бы никак не хотели никакой огласки, ни их самих, ни моей истории.

— Ваши неприятности с властями, если не ошибаюсь, начались ещё в 2003 году. На Вас стали поступать жалобы, в суды стали обращаться с исками к Вам то за одну карикатуру, до за другую, то за комикс в газете.

— Не всегда реакция бывает ожидаемой. Я-то хочу повеселить и посмешить людей, конкретных людей. А когда обижается кто-то посторонний, кому не предназначалась картинка, или тот, кто её воспринял по-другому, нежели я задумывал, то это уже дефекты коммуникации. Вот из-за этого и случались пару раз судебные иски. Это жизнь, это профессиональный риск карикатуриста. Вам любой карикатурист расскажет нечто подобное из своей биографии.

— Во Франции, после «Charlie Hebdo» рассказывать не приходится…

— Тоже довольно тёмная история… История всегда гораздо длиннее, чем кажется. Можно и Петра Павленского расспросить поподробнее, что там у него было. То, что в прессе появляется, один эпизод, легко посмаковать и пообсуждать. А есть бэкграунд , есть предыстория…

 

Je t’aime, oh, oui je t’aime!
Осторожно, музыка по ссылке оскорбляет чувства ханжей. Песню проклял Папа Римский блаженный Павел VI
#SergeGainsbourg

 

 

— В вашем случае Вы искренне полагаете, что картинка с Поклонской её бы не обидела?

— Вы же понимаете, я на Камчатке, я для друзей, 20-30 человек, которые пошли помёрзнуть на митинге, похохотать, встретиться — раз в несколько лет встречаются эти старые друзья — вот для них, изначально, я и нарисовал. И всё. И было бы забыто. Эта картинка могла бы остаться очередной шуткой для приятелей, и хорошо. Её могли бы и не заметить. Но всё же заметили те, кто хотел. И уж точно никто не предполагал такого шума на всю галактику. Когда специально подготовленные люди из «Центра Э» принесли заявления в полицию, полиция не хотела этим заниматься. В конце концов из Москвы пришёл приказ, но всё равно местная полиция спустила на тормозах. Был вынесен отказ о возбуждении уголовного дела, и мы с семьей спокойно поехали в отпуск на Филиппины, а потом возвращаемся – бац! Кто-то донёс Поклонской. С умыслом. И там уже включилось бешенство, пошли бумаги. Лично Бастрыкина подключила, следственный комитет. Думаю, сами заявители, эшные «тихари», Куликов и Шадрин из «православного комитета» (как звучит!) тоже не предполагали подобных последствий. Их курировал опер из отдела «Э», который и дело оформил. Он со мной по душам поговорил, а потом прикрыл, когда поднялась волна в СМИ. Он сказал, что его сильно просили из ФСБ что-нибудь возбудить. Чтобы на мне висела «условка» за экстремизм или какое-нибудь дело. Такой ржавый крюк, чтобы я был сговорчивее насчёт рисования пропаганды. Им хотелось, что бы я рисовал их пропаганду, долго хотелось.

— То есть картинка стала такой популярной только после того, как сама Поклонская её «обнародовала».

— Повторюсь. Изначально это был плакат для митинга, для друзей. Сразу после митинга его выкинули неизвестно куда. Я лично его не забирал. Я его на митинг даже не носил. Люди взяли, люди принесли.

— Где сейчас это плакат, неизвестно?

— Я догадываюсь. Но это опять же продолжение скандала. Казаки его стибрили, думая, что это как-то будет влиять на ситуацию. Будто это какая-то важная улика. Они-то знали, что будет дело , а я-то нет.

 

 

God save the Queen! / #QueenElizabethII

 

 

— То место, где Вы теперь живёте, это Вы сами выбрали или Вам предоставили?

— Предоставили. И так удачно получилось, комфортно, здорово. Тихая деревня на севере. Очень маленькая. Тишина, глушь. Выйти днём на улицу — никого не встретишь. Можно вообще целый день гулять, летом в выходной, и никого не увидеть. Цветочки, домики как в мультике. Очаровательно. Психика отдыхает. До Парижа добираться четыре часа на поезде. Всё-таки не все могут за четыре часа доехать на поезде до Парижа. Всё хорошо.

— Есть в дальнейших планах переехать в Париж или для Вас это совсем не важно? В Париж или другой большой город?

— Здесь, во Франции, повсюду рай. Всюду по-своему хорошо. Каждый городок своеобразен, по-своему очарователен. В Париже столичный ритм. Там есть работа. У меня уже что-то завязывается, рабочие контакты, всё входит в ритм.

 

Маленькие города на севере Франции…

 

— Судя по вашей страничке в face-book, работы у Вас много.

— Работа есть. Она пока ещё не так весело оплачивается, как хотелось бы, но вполне уже можно жить. Мы справляемся. А дальше будет ещё лучше, я уверен. Франция очень гостеприимная страна. Весёлая и легкомысленная, всё как мне нравится.

— Насколько я знаю, если жить только на пособие беженца, это совсем не весело.

— Совсем не весело. Но у меня никогда и идеи такой не было — жить на пособие. Поэтому работа началась сразу, как приехали. Потихонечку, потихонечку, но уже и там гонорары, и там.

 

 

Mondial 2018 / Картинка для Dessins pour la Paix на телеканале France 24. Программа Une semaine dans le monde
Эфир 15 июня, гость Laure Simoes.

 

 

— Вы знали французский язык до приезда сюда?

— На нуле. Буквально пару слов.

— Теперь наверняка лучше?

— Наверное Вы сами знаете, быстро заходят первые шестьсот слов, твоя моя не понимай, но вот для хорошей грамотной речи требуются годы и страшные усилия. Это всё впереди. Здесь, где мы живёт, такая маленькая деревушка, что даже никаких курсов нет. Что печально. Один раз в неделю священник приходит, научит нескольким словам, а всё остальное сами, сами. Ну да потихоньку продвигается. Дети так совсем уже здорово, свободно изъясняются.

— Чего более всего не хватает во Франции?

— Близких людей, которые остались в России. Есть, конечно, скайп, телефон, но было бы здорово чаще с ними видеться.

— Друзья к Вам приезжают?

— Да.

— Вы с вашими документами поехать в Россию не можете?

— Не могу, но всё это временно. Всё на свете временно.

 

#Aznavour pour France 24 Une semaine dans le monde
https://www.france24.com/…/20181005-prix-nobel-paix-hommage…

 

 

— То, что не хватает близких людей, это очевидно. А что бы Вы ещё могли назвать «негативного» в вашей нынешней ситуации?

— Я склонен видеть повсюду плюсы. Вот семья со мной. Это приятно. Жена рядом. Уже радость.

— Вы уже рисуете для французского телевидения, для французской прессы. Вы начинаете себя ощущать вовлечённым во Французскую жизнь?

— Это начало интересного процесса. Я чувствую, что впереди ждёт ещё что-то поинтереснее. Планируются выставки. Сейчас в Швейцарии одна выставка проходит. Супруга уже работает, пока, правда, вне штата, но всё-таки уже на месте и по её специальности. Так что тем, как движется процесс, я доволен.

— Если не секрет, у супруги какая специальность?

— Учёный. Учёный-биолог.

 

У нас было 2 мешка травы, 75 коробок с гербариями, 5 флэшек научных описаний и заказ на 170 иллюстраций..

 

 

— Жена говорит по-французски?

— Как я упомянул, мы начали учить язык, только приехав сюда. До того знали «бонжур», «сильвупле» и всё.

— Как вы общаетесь с местным населением? Я так догадываюсь, что в маленькой деревушке по-английски особо не говорят?

— По-английски. У нас здесь есть одна знакомая семья, подружились, они говорят по-английски. Ну и нам приходится как-то по-французски, раскорячиваться, объясняться, учить. Куда деваться? Всё равно это интересно. Голову загружаешь, голова лучше работает во всех направлениях. Когда есть чем её занять. От скуки у людей депрессия случается, а когда есть чем заняться депрессировать некогда.

 

Le cahier dessine N11 / Par Julie Bouvard, p. 300-312

 

 

— Что бы Вы могли посоветовать людям, которые сейчас подвергаются преследованиям в России?

— Я точно могу сказать, что не стоит устраивать так сказать «провокации». Вот я специально отправился на митинг, озаботился тем, чтобы получить по заднице дубинкой, а потом с фотографиями пошёл подаваться на беженство в Европе. Эмиграционными офицерами это всё вычисляется на раз, и они совсем не дураки. Те, кто думает, что эмиграционные офицеры дураки, они жестоко ошибаются. Ребята здесь ушлые, допрос ведут чётко, отказ в предоставлении беженства получают многие. Надо действительно пострадать за свою деятельность. Или нечаянно огрести от власти ни за что.

— А те, кто действительно рискует получить «двушечку»?

— Им посоветую не забывать все документы и справки. Лучше всё-таки «двушечку» провести во Франции на пособие, потом как-нибудь интегрироваться, как таланты, мозги и профессиональные навыки позволят. А в тюрьме вообще нечего делать. Я там с выставками бывал, в российских тюрьмах, приезжал порадовать зэков, повеселить их карикатурами хоть как-нибудь. В тюрьме не радостно. Ни в коем случае не сдавайтесь! Лучше уехать, чем сесть.

— То есть всем, кто реально рискует в нынешней России, Вы советуете заранее поставить Апостиль на все документы?

— Хуже того! Надо, оказалось, в идеале иметь собранный чемодан с заверенными ксерокопиями всех-всех бумажек, паспорт с визами, несколько билетов с открытой датой и фотокарточек мешок. Но всё равно что-нибудь важное да забудете.

 

Воскрешение блаженного Аркадий Бабченко
Картинка для Dessins pour la Paix на телеканале France 24. Программа Une semaine dans le monde
Эфир 1 июня, гость Laure Simoes

 

 

— Вы свою собственную жизнь во Франции как видите на будущее? Скажем – на ближайший год?

— В тумане. Будущее в тумане, но это явно розовый туман. В моей голове он ещё не рассеялся. Эмигрантская эйфория у меня ещё не прошла. У многих она быстро кончается, у кого-то за полгода, потом начинают ностальгировать и жалеть, что уехал, у меня пока всё очень хорошо.

 

 

Маленькие города на севере Франции…

 

 

— Не опасаетесь ли Вы, здесь, во Франции, что чересчур озабоченные и обидчивые российские люди приедут и здесь Вас достать? Скажем, не с «новичком», но с дубиной?

— Кто грозится, того не страшно. А кто с «новичком», они же втихаря приедут, так, что я даже ничего не успею заметить.

— Вам продолжают приходить какие-либо угрозы?

— Так это не страшно. Тролли всегда ругались и продолжают ругаться. Значит кто-то получил свои девять рублей. Это норма. Жизнь. А вот когда серьёзный человек тихо предупреждает, что на тебя хотят шить новое дело, и это не угроза, но предупреждение – вот этого стоит опасаться. А когда псих ругается, потому, что чувства у него какие-то взыграли — это нет, не страшно.

 

Sine Mensuel N77 numéro d’aujourd’hui / В сегодняшнем Sine Mensuel на задней обложке / 4 июля 2018
#Macron #DonaldTrump #SineMensuel

 

 

— Как Вам теперь, уже, так сказать, из «прекрасного далека», видеться всё то, что происходит ныне в России?

— Так это гибнущая империя. Открываем учебник истории и смотрим, что происходит в гибнущих империях. По всем признакам. Она может быть ещё четыреста лет будет гибнуть, но всё одно — процесс разложения пошёл. Потихоньку все, кто захочет, кто сможет, начнут отделяться, обретут независимость. Империя будет медленно деградировать, потому, что на высокие должности пробрались некомпетентные товарищи. Мы это ощутили уже. А ещё у них начинается дурь. Перещеголять друг друга хотят в глупости.

— А как Вам последние заявления президента, то о том, что без России мир вовсе не нужен, то о том, что все прямиком в рай пойдём?

— Со стороны это особенно хорошо ощущается, как, да — отклонения. Сидя в России всё это ещё можно как-то оправдать, а со стороны иначе воспринимается.

— Ваши французские знакомые интересуются жизнью в России, тем, что там происходит?

— Спрашивают, но для них всё это что-то такое пугающее и предельно странное. Никто не может понять подробностей того, о чём мы только что говорили. Как можно вообще говорить о «религиозных чувствах» и делать их форматом юридическим? Что такая статья УК вообще существует, для французов уже шок. Удивляет их многое. Что беженцы могут не клянчить постоянно чего-то бесплатного себе, но хотят работать. По поводу беженцев тоже свои стереотипы сложились. Так что, да, приходится удивлять людей.

— Нет ощущения, что чего-то не хватает, русской культуры…

— У меня полная семья тут бегает русской культуры. Надо усваивать французскую. И одно никуда не исчезает, и второе добавляется. Путешествия обогащают. Бывшая жизнь не умерла, новая начинается.

— Что более всего удивило во Франции?

— Удивило непредвзятое и доброжелательное отношение к мигрантам в бытовом плане у простых французов.

— Что бы Вы НЕ посоветовали делать людям, только что приехавшим поселиться во Франции? Помимо вопросов фальшивого беженства?

— НЕ советую общаться с платными иммиграционными адвокатами, их интересы расходятся с вашими. Есть люди, кому действительно хочется вам помочь, а не выудить побольше денег. Нам помогает замечательная, отзывчивая Елена Коломбо как волонтёр, с ней бюрократические сложности перестают быть неразрешимыми проблемами.

Не советую читать русскоязычные форумы якобы наших экспатов. Много прямого вранья. Может, большинство там и правда экспортные жёны-домохозяйки, но модерация явно у подозрительных ребят напрямую из Ольгино, такое впечатление.

И уж совсем последнее дело – тащить с собой из России всё отечественное. Мышление, мрачную мимику особенно. На Западе встречают по улыбке, вежливость при знакомстве важнее всего. К доброжелательному человеку все французы приветливы!

 

 

[1] Справка из Википедии: Денис Петрович Лопатин (род. 9 ноября 1977, Минск, Белорусская ССР) — художник, лауреат номинации «почётного упоминания» португальского конкурса «World Press Cartoon». Входит в число 100 лучших карикатуристов мира.

Премии:

Специальный приз, выданный итальянским издателем Марко Солди на Московском международном фестивале комиксов «КомМиссия» (2007).

Гран-при Интернет-конкурса Caricaturama 3000 за работу «Черный лебедь», созданную по мотивам одноименного фильма Даррена Аронофски.