Шато Монроз. Будущее в вине. Château Montrose. XXI siècle.

Давно уже застряла в голове «великая дума» написать рассказку «История вина – История цивилизации». И пора бы начинать. Но вы меня знаете – то перфекционизм, то пофигизм (прокрастинация), с явным превосходством последнего. Но когда-то начинать надо. И вот, благодаря хорошему случаю – визиту в Шато Монроз – начну. Причём начну сразу с конца.

21 век. Шато Монроз. Сент-Эстеф. Медок. Бордо. Франция. Второе Гран Крю Классе.

XXI siècle. Château Montrose. Saint-Estèphe. Médoc. Bordeaux. France. Seconds Grand Cru. Classé.

 

Из всех видимых мною доселе «шато» – а я трудолюбиво посетила уже отнюдь не мало, как мелких, семейных, так и самых «великих» Grands Crus – Шато Монроз произвёл самоё большое впечатление.  Во-первых – это красиво. В главных – это вкусно.  И ещё раз во-первых – это очень очень современно и «продвинуто». Если бы я была журналистом в глянцевом журнале на зарплате, я бы написала: «величие, скрупулёзность, высочайший профессионализм, креативность, верность традициям и, одновременно, поистине футуристическая прогрессивность.  Блеск интерьеров, самые совершенные технологии и люди, способные из ягод винограда сотворить нечто божественное». Действительно, если Рай есть, и если в Раю что-то пьют, то вино Монроз точно в меню.

 

Disclaimer.

Я прекрасно отдаю себе отчёт в том, что всё ниже последующее можно будет расценить как оплаченную рекламу и агитку. Но, честное слово, это не так. Никаких плюшек от написанного я не получала и не получу. Но, действительно, собирая материал для задуманной рассказки и попав в Монроз, я была весьма и весьма впечатлена. С другой стороны, Монроз не нуждается в рекламе: туристов они к себе не пускают, все вина раскуплены ещё на стадии созревания. То есть платить за рекламу им никакого смысла нет. А мне вот просто очень понравилось. Потому спешу поделиться. Безвозмездно и абсолютно искренне. Ну и надеюсь кроме истории самого Монроза ещё что-то интересное или полезное сумею поведать. Тем более, что на примере данного конкретного шато можно понять как и иные «великие» винодельни работают. И вы полюбите вина Франции в целом, Бордо в частности, так, как люблю их я!

 

 

 

Немного географии и «общих сведений».

Шато Монроз находится в подчинении коммуны Сент -Эстеф (Saint-Estèphe). То есть относится к одноимённому апелласьон. И любители вина знают – если на этикетке написано «Saint-Estèphe» – это хорошо. Данной местности сильно повезло с климатом, почвами и пейзажем. Непереводимое, но заимствованное всеми (может быть) иными языками чисто французское понятие «терруар» («terroir», от «terre» – земля): «вся совокупность природно-климатических условий виноградника (климат, почва, склон, освещенность и другие факторы)». Вот, посмотрите на карту виноградников Бордо.

В жёлтом кружочке, что я специально для вас нарисовала, две деревни и один крошечный городок. Сент-Эстеф, Сен-Жюльен, Пойяк соответственно (Saint-Estèphe, Saint-Julien-Beychevelle, Pauillac). Эти же названия служат именами собственными для произведённых здесь вин. Апелласьон. Или «AOP»: «Защита Подлинности Происхождения» («Appellation d’origine protégée», до недавнего времени «AOC» – «Контроль Подлинности Происхождения»). Гарантия того, что данный продукт «произведен на строго определённой территории с соблюдением строго определённых правил». Так вот, по «Официальной классификации вин Бордо 1855 года», на сегодняшний день в регионе насчитывается 61 «Крю Классе» (Crus Classés) среди красных вин («крю» буквально означает «виноградник», и, шире, вино на нём производимое). Из 61 «Крю Классе», в трёх названных деревнях производится 34! Больше половины! И как бы ни критиковали сегодня эту «Официальную классификацию», но что-то в ней есть, неправда ли?

 

Пару слов про саму «Классификацию». В 1855 году, по случаю Всемирной Выставки в Париже – полное название: «Всемирная выставка трудов промышленности, сельского хозяйства и изящных искусств» (Exposition Universelle des produits de l’Agriculture, de l’Industrie et des Beaux-Arts) – Наполеон III поручил, кроме прочего, составить список лучших вин Бордо. Местная торгово-промышленная палата обратилась к винным негоциантам региона с просьбой предоставить соответствующие караты и перечни. Что и было исполнено. На основании цен на вина. То есть это не квалифицированные энологи, сомелье и прочие виночерпии дегустировали, чмокали языками, похрюкивали (grumer) и решали, что там лучше, что хуже, но исключительно торговцы и исходя исключительно из цен. Справедливости ради оговоримся – из репутации и из цен за многие десятилетия (обозначение пяти категорий «первоклассных» вин среди тогровцев существовало уже давно). Вдохновившись одним нехитрым постулатом: за плохое много не дадут, чем дороже, тем лучше! Отчего данная классификация подвергается постоянной «критике» (мягко говоря). Другая проблема: в списки «Крю Классе» вошли вина практически исключительно из Медока. Правый берег Жиронды (см. карту) административно относился к иной префектуре, потому в «Бордо» не попал. А сегодня это тоже «Бордо». И вина там никак не хуже. «Pomerol», «Saint-Emilion»… Ну да у них собственная классификация ныне имеется. И не такая закоснелая, как в Бордо. Классификация Сент-Эмильон пересматривается каждые 10 лет (по идее, но не на практике), а классификация Бордо с 1855 г. высечена в граните на века. За исключением двух случаев, но пока не об этом. И вот, казалось бы, политика Сент-Эмильон куда как справедливей: ну правда, мало ли что с винодельней происходит, мало ли как качество поменялось? Как можно доверять спискам чуть ли не двухсотлетней давности? Правда. Но не спешите с суждениями. Во-первых, те шато, что вытащили заведомо выигрышный лотерейный билет «Классе», отнюдь не склонны испортить отношения с мирозданием, напротив – и это видно повсюду – изо всех сил стараются извлечь как можно больше пользы из свалившегося на них счастья. Абсолютно все «большие шато» ныне – это образец, шик, блеск. Это очень высокое качество и большие вложения. Многие перекуплены банками и страховыми компаниями, которые, уж тут можно не сомневаться, отлично умеют считать деньги и видеть выгоду в исключительном качестве своего продукта. Так что, кто как только бы эту классификацию 1855 года не ругал, тем не менее именно она остаётся надёжным ориентиром в поисках на какое бы вино истрать побольше денег. Даже если великие знатоки виноделия и издают периодически свои собственные классификации, даже если и утверждают, что устрой разбор сегодня, много бы что изменилось, всё же хит-парад 1855 пребывает в силе. Заодно владельцы виноделен не нервничают и не суетятся. В отличии от Сент-Эмильон, где народ изощряется, как может, лишь бы попасть в заветные «Гран Крю Классе», и лишь бы из них не вылететь. Интриги, сплетни, войны, бесконечные судебные разбирательства, пересмотры решений, кассации, кляузы, протесты. Вплоть до Сената и Парламента Франции. Так что в Бордо пусть не так весело, зато спокойно. И отношения между шато не портятся. А те шато, что не получили сокровенный «Классе», но производят первоклассные вина, договорились классифицировать себя отдельно в так называемые «Крю Буржуа» (Cru bourgeois). Ну да углубляться не будем…

 

 

И теперь ещё раз посмотрите на карту выше. И вспомните: среди 61 красных «Крю Классе», 34 – в жёлтом кружочке. Причём в Пойяк (пять километров от Сент-Эстеф) три «Первых Крю» (Premiers crus) из пяти существующих на всё Бордо. Как говорится: Случайность? – Не думаю.

Шато Монроз, как было сказано выше, относится к апелласьон «Сент-Эстеф». Ему очень повезло с «топографией» (рельефом), почвами и климатом. Название «Монроз» обозначает буквально: «розовая гора». Гора не гора, но холм имеется, покрытый некогда розовым вереском. Проплывающие мимо корабельщики Жиронды так его и прозвали: «Розовая Гора» (Mont Rose). Задолго до того, как здесь появился первый шато. Холм, а точнее флювиальная (речная) терраса, состоит в большой степени из гравия, с прекрасным естественным дренажом, идеальными для винограда землями и столь же идеальной экспозицией солнцу. Сей «круп» (как у лошади, местное прозвание подобных рельефных образований) слегка возвышается над рекой на протяжении более километра. Виноградник занимает 95 гектаров единым наделом (зачастую виноградники одного хозяйства могут быть разбиты на множество удалённых кусков, но с единым управляться, конечно, сподручней). «Круп Монроз» весьма удачно подставлен солнцу и ветрам. Северо-западный ветер прогоняет дожди и излишнюю влагу. Ряды виноградников, посаженные с севера на юг, получают оптимальное количество тепла и света.

 

В целом, чтобы понять уникальность местных почв, надо бы сказать пару очень умных слов на тему. «Аллювий», например. От латинского alluviō — «нанос», «намыв». То есть всё то, что было принесено рекой и отложилось в качестве «земли» (несцементированные отложения). Если заглянуть в географический атлас, можно обнаружить, что Жиронда, на левом берегу которой высажены виноградники Медок, это эстуарий (специфичное устье) рек Гаронна и Дордонь. Гаронна начинается в горах Пиренеях. Дордонь — в горах Центрального массива. Обе сливаются в одну Жиронду. А под ногами Медока – «песчаный субстрат». Океан с пляжами не далеко. Дюны. Лес Ландов (самый большой в Западной Европе, на таком же песке растёт, сосны). Русло реки – известняковое плато. Периодические ледниковые периоды сменяются периодическими глобальными потеплениями (привет, Грета), уровень океана постоянно меняется, уровень реки соответственно тоже. В холода понижается так, что приходится грызть известняк вглубь, в теплые времена поднимается обратно, откладывая всё новые и новые пласты того, что Гаронна и Дордонь притащили из далёких гор. А именно: «детритовые минералы» (обломки разные: камешки, галька, гравий, песок, суглинок, глина). Получились слои более 10 метров толщиной абсолютно идеальных для виноградников почв. Причём там, где слои этих почв оказались самыми жирными, появились такие деревни, а за ними и вина, как: Margaux, Moulis-en-Médoc, Listrac-Médoc, Saint-Julien, Pauillac, Saint-Estèphe. No comment, как говорится.

 

Слегка холмистый рельеф Медока – эти самые аллювии и есть. На местном жаргоне называется «croupes de graves» – «круп грава», где «грав» – особая почва, состоящая в основном из смеси песка и гравия. Так же в местном «жаргоне» имеется понятие «терраса» («речная терраса: горизонтальный или слегка наклонённый участок речной долины выше поймы, сформированный флювиальными процессами»). В холодные времена, когда уровень воды повсюду низок, все мелкие ручейки, ручьи и речушки, стекающие в Жиронду перпендикулярно, тоже вынуждены прогрызать себе всё более и более глубокие русла, обозначая тем самым границы террас.

По классификации одного учёного мужа (Pierre Becheler), различных свойств террас в Медоке насчитывается шесть типов.  Наиболее удачными для виноделия признаны террасы типа 3 и 4. Т3 и Т4. Глядя на карту сих террас, и на вина на них производимые, соглашаешься с учёным мужем полностью. Шато Монроз находится на самой выгодной Т4.

 

Между «крупами гравов» текут речки и дренажные ручьи «jalles». Освобождают от излишней воды. Гравий тоже прекрасный дренажный материал. И значит «круп» получается сухой, каменистый, неплодородный, что заставляет корни винограда проникать максимально вглубь. За водой. Как только виноградник достигает определённого возраста, то есть, как только его корни «колонизировали» нужное пространство, ему уже не грозит ни засуха, ни потоп. В целом, виноградники «любят» самые никчёмные куски земли. Тут, разумеется, есть свои нюансы, какие почвы лучше подходят под какие сорта винограда, но об этом поговорим чуть позже. Пока только запомним: аллювии Медока так ловко намешаны, особенно в некоторых местах, что найдутся заветные делянки на любой вкус и цвет.

Бывают, разумеется, всякие умники, что говорят, мол ерунда это всё, почвы ваши. Мол мерло выращенное в Бордо ничем не отличается от мерло выращенного в Чили. Мол всё дело в умении обращаться с этим мерло. Но мы таким людям всё-таки не поверим. И останемся верны Бордо!

 

Ещё вот с погодой повезло. Соседство океана и непосредственная близость гигантской массы воды эстуария Жиронды (самого большого в Европе) создали совершенно уникальный микроклимат. В Медоке в целом, и среди определённых «крупов» в частности. Особенно в непосредственной близости с рекой. Сугубо везучих хозяйств единицы. Монроз в том числе. Здесь практически не бывает заморозков (река спасает теплом и густым туманом), здесь мягкие зимы, не слишком жаркое, солнечное лето (виноград вызревает до максимума). И ещё почему-то здесь значительно меньше дождей, чем по соседству. Видимо тоже влияние реки и определённая роза ветров. А дожди могут быть фатальны в определённые сроки. В начале лета, когда происходит опыление и завязь ягод, дожди способны попросту смыть пыльцу (couler la vigne), что провоцирует такое пагубное явление, как миллерандаж: гроздь развивается чёрти как, большое количество абортированных или очень мелких ягод, толстая кожа, недостаток сока. Понятно, что количество и качество урожая будет катастрофичным. Осенью дожди могут вызвать плесень, гниение, чрезмерное наполнение ягод водой. Со всем отсюда проистекающим, пардон за дурацкий каламбур. В 1991 г. множество виноделен Бордо осталось буквально без урожая из-за сильного заморозка, в 2003 множество виноградников сгорело в летнюю жару. В 2013 г. – нашествие «серой гнили» (грибок Botrytis cinerea). Монроз избежал и того, и другого, и третьего.

 

Немного истории.

Шато Монроз сравнительно молодое хозяйство. Всего двести лет. То есть всего-навсего двести лет назад здесь действительно рос исключительно вереск. Розовый. В 1778 г. некий Этьен Теодор Дюмулен (Étienne Théodore Dumoulin) приобрёл у маркиза Сегюр (Nicolas-Alexandre, marquis de Ségur, владелец богатейших виноградников и президент парламента Бордо) «Шато Калон» (Château Calon-Ségur) с прилегающими угодьями (упоминаю Château Calon-Ségur поскольку тоже знатное и знаменитое вино, «Третий Гран Крю», здесь, по соседству). В 1815 г., по смерти Этьен Теодора Дюмулен старшего, его сын, которого тоже звали Этьен Теодор, обратился к забытому всеми вересковому холму, отчётливо осознав весь великий потенциал сего семейного надела. Посадил виноградники, выстроил первый шато. И не ошибся: всего через 40 лет, в 1855 году, Монроз попадёт в Официальную классификацию вин Бордо 1855 года. И будет классифицирован «Вторым Крю» (изначально было 4 «Первых Крю», сегодня пять, 12 «Вторых», а всего 57 «Крю» красных вин, ныне 61). Вдохновлённый столь великим успехом, Этьен Теодор постоянно увеличивал свои владения и оставил наследникам (в 1861 г.) 95 гектаров виноградников. Нынешняя площадь Монроз.

 

В 1866 г. Шато Монроз приобретает эльзасский промышленник Матье Доллфус (Mathieu Dollfus). Новый хозяин проводит административную реформу, строит и перестраивает здания – создаёт настоящую «деревню» Монроз, со своими площадями и улицами – модернизирует саму винодельню, совершенствует методы винификации и созревания вина. Всё лучшее, что можно было сделать в ту эпоху, от лозы до бочки. Более того, будучи человеком прогрессивным и гуманным, он создал для своих работников просто идеальные и уникальные по тем временам условия жизни / труда: проживание на территории усадьбы, оплата медицинских расходов, участие в прибылях… Когда мир в целом, и Медок в частности, захлестнула эпидемия филлоксеры, Монроз оказался одним из редких виноградников, сумевшим избежать «виноградной чумы»:  Матье Доллфус велел поставить ветряную турбину качать грунтовые воды, которыми попросту затопили виноградники, тем самым оградив их от злобной твари. Сегодня эта турбина, сохранённая поколениями владельцев Монроз, служит одним из символов шато и «флагштоком» для национального знамени. Матье Доллфус управлял Монроз всего 20 лет, вплоть до своей смерти в 1886.

 

В хорошую погоду это выглядит так (фотография любезно предоставлена Шато Монроз, фотограф H.Fabre):

 

В 1896 году шато переходит во владение семейства Шармолю (Charmolue), которое будет управлять им целых 110 лет. Весьма успешно, «выводя Монроз в ранг самых великих Гран Крю Классе Медока».  Две мировые войны, свирепые экономические кризисы – «Поколения «управленцев» Шармолю сумели сохранить и приумножить престиж Монроз. Хозяйство создаёт легендарные миллезимы, оставаясь на высшем уровне даже в самые трудные времена».

 

2006 г. Монроз приобретают братья Мартен и Оливье Буиг (Martin и Olivier Bouygues). Приобретают как частные лица, а не от имени однофамильного гиганта «Bouygues» (группа, изначально небольшая строительная фирма, основанная их отцом, ныне промышленный конгломерат с оборотом около 38 млрд. евро). Братья Буиг люди весьма искусные и передовые. Предтечи! Для Монроз начинается XXI век! Во всей красе!!! И впереди планеты всей!

 

Большие поклонники вин Монроз (к которым их пристрастил отец, Франсис Буиг / Francis Bouygues), заодно прекрасно оценивая возможности сего уникального «терруара», братья немедленно начинают крупномасштабные работы по оптимизации (не путать с оптимизацией здравоохранения в РФ) и модернизации доставшегося им хозяйства. Семь лет колоссальных работ, 2007-2013, 10 000 м² реконструкций, лучшие реставраторы, архитекторы и дизайнеры, результат – будущее уже здесь! Очень красивое и умное будущее. Каким оно и должно быть.

 

Будущее уже здесь!

Два ключевых концепта: экология и устойчивое развитие. Четыре основные цели (цитирую по пресс-релизу шато):

— Оснастить Монроз самым совершенным винодельческим оборудованием, в том числе построить новый винный цех, посвященный выдержке «великих вин» sur mesure.

— Изучить и реализовать все возможности для экономии и производства энергии, в частности, путем использования геотермальной энергии и установки 3000 м² фотоэлектрических (солнечных) панелей на крышах зданий

— Беречь окружающую среду и значительно уменьшить углеродный след хозяйства (сократить выделение парниковых газов).

— Сохранить архитектурный ансамбль Шато Монроз в стиле 18-го века, типичном для региона Бордо.

Конкретно, получилось вот что. По пунктам.

 

 

Новый винный подвал / цех. Площадь 1000 м², высота 11 метров. Маниакально поддерживаемые температура и влажность. На уровне бочек температура 15 C°. На уровне галереи для посетителей (откуда фото) потеплее – 17 C°. Бочки сюда не катают вручную (чем меньше вино тревожить, тем ему лучше), но по спрятанному в стенах «винопроводу» заполняют на месте. Время вызревания: 16-18 месяцев для «первого» вина шато, приблизительно 12 месяцев для «второго» и «третьего» (обычная практика виноделен делать два-три вида вина разного качества и цены). Здесь же выполняются все те операции, которые необходимы при созревании вина в бочках. Исключительно традиционными способами! Например оклейка (collage), то есть окончательная, перед разливом по бутылкам, очистка вина от взвешенной мути, производится по старинке при помощи свежих яичных белков, никак не иных субстанций (подробно о производстве вина поговорим в следующий раз)…

 

К слову об оклейке яичными белками. В регионе Бордо имеется своё «фирменное» кондитерское изделие — каннеле (cannelé). Согласно легенде, первыми каннеле стали делать послушницы одного из монастырей, кому винные производители жертвовали яичные желтки. Откуда столько лишних желтков? – Вот оттуда, отходы, так сказать, производства. Сегодня винодельни попроще для оклейки употребляют яичные порошки или ещё чего там не знаю, хотя каннеле всё одно можно купить в любой булочной и где угодно.

На фото стыренном из интернета: традиционные каннеле.

 

Невидимый глазу «винопровод» к бочкам идёт из цеха «винификации» (cuvaison).

 

В Монроз используют ёмкости (чаны/ cuves) из нержавеющей стали, оборудованные системами строжайшего контроля и терморегуляции (в определённые моменты винификации температура происходящего в ёмкости должна быть повыше, в иные – строго наоборот). Здесь происходят первичные этапы превращения винограда в вино (о которых подробнее в следующий раз).

 

На фото в глубине видны маленькие ёмкости тоже. Их используют для экспериментов с производством органических или биодинамических вин. Всего на сегодняшний день имеется 92 «cuves». Надо ли говорить, что они самой совершенной конструкции? Каждый надел, каждый сорт винограда, разумеется, в отдельном чане.

Над чанами установлено вот такое устройство.

Никогда не угадаете зачем и что это значит. А это тот самый столь модный ныне «углеродный след». Точнее – его «уменьшение». При алкогольном брожении выделяется очень много CO₂, данное устройство (хотя его целиком здесь не видно) собирает выделенный газ и отправляет на мирные цели. А именно, на производство гидрокарбонат калия и гидрокарбоната натрия. Соды, то есть (химическая реакция углекислого газа с карбонат натрия или калия). Полученные порошки используют как чистящее средство. Таким образом и вредный газ в атмосферу не уходит, и сплошная прибыль. В дальнейшем планируется подпитать сим «побочным продуктом» ещё и рынки производства спирулины. Не знаете, что такое спирулина? – Это тоже очень модная и очень зелёная водоросль (цианобактерия arthrospira), пищевая добавка от всего плохого для всего хорошего. Продается в аптеках в виде таблеток и капсул. В прошлом году на отловленном CO₂ Монроз произвёл 40 тонн ценного продукта. Экология и профит. Это из пункта три генеральной программы развития. «Беречь окружающую среду и значительно уменьшить углеродный след».

 

Проскочили нечаянно пункт два. Про энергию. Хотя пункт четыре, о сохранении традиционно стиля XVIII века, здесь тоже необходим. 3000 м² солнечных батарей на крышах исторических зданий. Это очень прогрессивно и круто. Но этих батарей вы не увидите. Всё сделано столь искусно, что с земли панели не видны. Более того – они и с воздуха (если кто вдруг пролетит над головой) не особо заметны. Специально выполнены из такого материала, что с высоты выглядят голубой водой. Пасторальный пейзаж в целости. И архитектурный стиль не нарушен.

 

В целом, глядя на все эти XVIII века постройки, никогда не догадаешься, сколько здесь всего умного и супер прогрессивного напичкано.  Во время реновационных работ все стены подверглись «супер-изоляции» («здания низкого потребления»), что позволило сэкономить 50% потребляемой энергии. Хотя энергию Монроз умеет производить и сам. Про солнечные батареи мы уже упомянули. 3000 м2. 1700 панелей. Производят столько электричества, что практически больше и не надо. Кроме того, «за стенами деревни Монроз» имеется своя геотермальная станция. Пробуренная на глубину в 100 метров скважина позволяет качать воду постоянной температуры 15 С°.  Тепловая станция с пластинчатым теплообменником (не спрашивайте меня что это такое, даже если для очистки души я поинтересовалась) добывает энергию. Холодная и горячая вода циркулирует по трубам в потолке или в воздухопроводах в зависимости от помещений. Эта же система позволяет контролировать температуру в винных цехах и в подвалах.  Имеются и свои очистительные сооружения. «Натуральные», разумеется. Ни капли грязной воды в природу! Никакой химии!  Исключительно «устойчивое развитие, сохранение природных богатств и 100% экологическое виноградарство»!

 

В планах Шато Монроз на ближайшее время — стать 100% «био». Данный лейбл ещё не получен, но всё идёт к тому. На самом деле создать вино, чтобы оно было и «органическим», и вкусным, дело отнюдь не простое. Многие хозяйства, поэкспериментировав с «зелёной модой», всё-таки от «био» отказались. А Монроз – чересчур престижный «бренд», чтобы позволить себе производство сомнительного «компота». Пусть классификация 1855 года и монументальна, то есть «деклассация» не грозит, но люди тоже не дураки. Хоть какой «гран крю» у тебя на этикетке бы ни красовался, народ не проведёшь. Завоевать репутацию дело долгое и многотрудное, а вот потерять — в одно мгновение легко. Двести лет «мастерства, превосходства и выдающегося качества» слишком большое наследие, чтоб им рисковать. Монроз и не рискует. «Виноделие от-кутюр». На R&D (Исследования и Разработки) выделяется внушительный бюджет, проведены многолетние испытания, опробованы различные методы обработки винограда, различные виды винификации. В 2013 г. под «био» было отведено всего 15 га из 95 га общей площади виноградников. В 2017 – уже 45 га. В 2020 весь виноградник целиком перешёл на «устойчивое виноградарство». Разумеется, специалисты Монроз знают, что делают. И владельцы хозяйства, братья Буиг, тоже знают. 100% «органика»! На всех уровнях. «То, что пришло из земли, должно вернуться земле. Чего в земле нет – быть не должно». Все «отходы производства» перерабатываются на месте самыми «натуральными» способами. Даже трактора в Монроз «био». Пока не все, но тоже в планах – 100% автомобилей и тракторов – электрические. Так и воздух чище, и шума ноль – вокруг птички поют. И нагрузка на землю гораздо меньше. Электрический трактор на 20% легче обычного. А давить на виноградники нельзя! Ещё эти трактора оборудованы системой «прямого опрыскивания» (натурального, естественно), что тоже очень хорошо, но в чересчур технические дебри мы забираться не будем.

 

О винограднике.

Самые «великие» вина, это результат колдовства. В прямом смысле. Винодел колдует с различными сортами винограда, с различными наделами виноградника, со временем сбора, с необходимыми добавками, с температурой, сроками, днями и часами. Каждый этап важен, но главное, наверное, это всё-таки ассамбляж. То есть смешивание молодого вина из разных сортов винограда, из различных чанов или смешивание уже готовых вин «с целью получения вина лучшего качества или для соответствия требованиям вин с защищенным географическим наименованием». Каждый надел виноградника отличается составом почвы, возрастом лозы, уклоном «крупа», временем созревания, и прочим, и прочим, потому даже одного сорта виноград будет отличаться от собрата с участка по соседству. И потому так важно, чтобы каждый надел шёл в свой собственный чан. Намешать из всего этого наиболее удачное сочетание настоящее искусство. Или волшебство. И большая ответственность. Долгая серия дегустаций начинается в ноябре (винификации в чанах продолжается 25 дней, сбор урожая в сентябре и продолжается примерно месяц: буквально каждая лоза, каждая гроздь винограда дожидается своего пика созревания, прежде чем быть сорванной). В январе вино отправляется в бочки.     

 

Разнообразие почв Монроз позволяет иметь все традиционные для «высоких» красных вин Медока «сепажи» («сепаж» по-французски означает «сорт винограда», «cépage»; по-русски «сепажом» почему-то называют «смесь винограда одной сортогруппы, которые идут на переработку одновременно» или «смешивание не виноматериалов, а винограда перед ферментацией»; впрочем, в последнее время всё это уже стали называть «соферментацией», но не ошибитесь при случае).

 

Виноградники Монроз производят 60% Каберне-Совиньон, 32% Мерло, 6% Каберне-фран, 2% Пти вердо. Последний не столь известный новичкам сорт характеризуют как «перец» при ассамбляже. Совсем не положить – получается пресно, переусердствовать – несъедобно. Потому Пти вердо добавляется (когда добавляется) в столь ничтожных количествах, что на этикетках обычно не указывается. Хотя своя «изюминка», понятно, в этом винограде есть.  

 

Каберне-Совиньон и Пти вердо предпочитают почвы каменистые, сухие, «грав» (смесь песка и гравия). Оба сорта созревают поздно, когда увеличивается риск загубить урожай дождями, оттого гравий столь благотворен: кроме прекрасного дренажа в случае ливней, он способен накапливать солнечное тепло за день, отдавать его корням ночью, содействуя скорейшему достижению зрелости. Мерло, напротив, созревает рано и рано распускает почки. Более всего опасается весенних заморозков, не терпит засухи и достаточно чувствителен к недостатку калия. Предпочитает почвы влажные, глубокие, известково-глинистые, или гравийно-глинистые, идеально сочетающие в себе «холод» и влагу глины с фильтрующими способностями мелких камней. Каберне-фран тоже любит почвы скорее глинистые, или песчаные, гравийно-глинистые, глубокие, с влажной тяжёлой прослойкой на глубине. Понятно, что тщательный анализ почв позволяет достичь максимально приятных результатов. Что и было достигнуто в Монроз. При помощи самых совершенных технологий.

 

Кстати, сажать на своём винограднике какие-либо «левые» сорта настрого запрещено. Ну то есть тебя никто не побьёт и в тюрьму не посадит, но апелласьона лишат. Так что всё строго регламентировано. Как регламентирован и объём урожая с гектара. Что понятно: за количеством погонишься – качество потеряешь. Потому уже изначально, при весенней обрезке винограда, на плодовой лозе оставляют ограниченное количество «глазков», из которых в дальнейшем сформируются плодовые побеги и кисти самого винограда. А летом производят так называемый «зелёный сбор», когда удаляют лишние грозди (и листья), дабы оставшиеся, лучшие, сконцентрировали в себе «самый сок» (и дабы грозди не касались друг друга во избежание образования плесени). Но расстояние между лозами при этом должно быть минимальным. То есть плотность посадки должна быть максимально большой. А урожай маленьким. К чему столь странный парадокс? – Дабы лоза развивалась с наилучшей отдачей, её корневая система должна войти в «конкуренцию» с корнями соседа. В Монроз плотность виноградников составляет 9000 кустов на один гектар. С урожаем 45 гектолитров на гектар. Специалисты поймут. Любители оценят. Остальные запомнят: в Монроз каждый крошечный надел, каждый кустик винограда, каждый листик, каждая ягодка обрабатываются тщательно и с любовью.

 

Сбор винограда исключительно ручной. И абы кому его не доверяют. Бригада в 90-100 человек высококлассных профессиональных сборщиков, верных хозяйству на протяжении поколений, каждый год приезжает в Монроз из далёкой испанской деревни Пруна (Pruna). Здесь им предоставляется и кров, и стол. Начинается настоящая «битва за урожай» – эдакая тактико-стратегическая кампания. С помощью дрона составляют инфракрасную карту наделов, уточняя сроки и порядок действий. С одной стороны, надо позволить каждой грозди дозреть до максимума, с другой стороны надо поспешать и успеть до дождей. Собственные метеорологические станции Монроз в помощь. Не успеешь до дождей – ягоды наберутся воды. Поспешишь – виноград не достигнет «ароматической и фенольной зрелости» (фенольная зрелость это когда окончательно созрели кожура и семечки, в которых содержатся танины; фенольно вызревшие ягоды дают мягкие, приятные танины, недозрелые – агрессивные, придающие вину резкую зеленую горечь). Нюанс: даже на одном кусте грозди созревают не единовременно: так называемые «первые грозди», ближе к основанию, поспевают раньше, «вторые», находящихся выше – чуть позже. Сборщикам приходится проходить по одним и тем же «грядкам» по многу раз. В «дешёвых» хозяйствах весь урожай собирают специальными тракторами единовременно, в кузов другого трактора, потом сливают неприглядную жижу на переработку. В таких шато, как Монроз, ягодку к ягодке разбирают руками. Тут ещё важно виноградины не раздавить. Это в кино Челентано под песни с плясками нещадно ногами давит, в уважающих себя хозяйствах при сборе грозди бережно складывают в корзины, потом, перед отправкой в чан, специальная машина аккуратно надрезает кожуру каждой ягоды отдельно. Это важно, чтобы танины получились «шёлковыми».       

 

Пастораль.

«Экопасторализм». Кроме 95 гектаров собственно виноградников, у Монроз имеется ещё 35 гектар иных «зелёных насаждений». Плюс два озера и 5 км постоянных или сезонных «рек». Всё это составляет отдельную гордость и тщательно охраняется. Здесь живёт 31 вид птиц, некоторые из которых редкие, 21 вид бабочек, множество животных, в том числе выдры и косули. Растения разнообразные. Плантация собственного тростника, используемого ныне для подвязки виноградников, вместо неэкологичной пластмассы или травмирующей железной проволоки.

 

Свой фруктовый сад, свой огород, пермакультурный, разумеется («пермакультура — органическое земледелие, предполагающее создание самофункционирующей замкнутой системы производства сельскохозяйственной продукции, в которой используются и традиционные сельскохозяйственные методы, и современная наука и техника»). Плюс стадо овец. Тридцать овец и один баран. Вместо ядовитых гербицидов и прочей гадости. Зимой овец выпускают попастись в виноградники. Весьма милая картина.

 

Вина Монроз.

Правильный визит в шато заканчивается дегустацией. Так что правило нарушать не будем.

 

Монроз производит три вина. Собственно, «Château Montrose», «первое» вино. «Второе» – «La Dame de Montrose», и «третье» – «Tertio de Montrose» (послднее до миллезима 2016 называлось «Le Saint-Estèphe de Montrose»). Понятно, что на производство «первого» вина идут «первые» виноматериалы. В ноябре-декабре, когда проходят дегустации молодого вина, главные специалисты решают, в каком чане, с какой грядки получилось получше, а где до звания «великого» чуть-чуть не дотягивает. Хотя, конечно, и «второе», и «третье» вина тоже великолепны.  Забота о винограде и на винограднике, и в винодельне одна. И ягоды действительно отбираются «ягодка к ягодке». Первый «контроль качества» происходит ещё при сборе урожая, неудачные грозди в корзину не попадают, гнилые плоды устраняются. Далее виноград аккуратно сгружают на «сортировочные столы» (в Монрозе их три), где специальные бригады вручную удаляют плохие ягоды, листья, прочую зелень и случайный мусор. Гребни (основа грозди, на которую крепятся виноградины) удаляются механически. После чего виноград отправляется на «лазерные стрельбища». То есть проходит через машину, в которой посредством оптического сканирования оценивается соответствие каждой ягоды заданному на компьютере идеалу. При малейшем отклонении пневматическая струя «отстреливает» некондицию. Прошедшие лазерный «фейсконтроль» виноградины ещё раз сортируют вручную. Так что в чаны попадет исключительно правильное сырьё. И всё это предельно важно. Сгнившие плоды способны направить ферментацию не по тому пути и произойдёт пагубное окисление. Всякая зелень придаст неприятный травянистый вкус. И так далее, и так далее. Что понятно: из ерунды конфетку не слепить.

 

Всего в год Монроз производит порядка 450.000 бутылок (год на год не приходится, зависит от урожая). Примерно 35% это, собственно, «Château Montrose». «La Dame de Montrose» – примерно 40-45%, остальное «Tertio de Montrose» (до 2016 – «Le Saint-Estèphe de Montrose»). Миллезимы 1921-1929-1982-1990-2009 для «Château Montrose» расцениваются как легендарные.

 

 

 

Купить бутылку вина в шато нельзя. Всё заранее расходится по негоциантам. Так что, как я вам сказала в самом начале, эта рассказка – это не реклама. Это любовь!

Конец. Почти.

Продолжение следует…

И ещё немного фотографий.