, ,

Написала письмишко в метро на коленке… длинною в жизнь… N°3

 

Как всегда, совершенно случайно попалась на глаза фотография. Сверила, по газете в руках, дату. 24 апреля 1992 года.

 

Ровно 26 лет назад (в эти цифры просто не верится) в газете «Русская Мысль» была опубликована моя первая статейка, и с тех пор я стала великим журналистом! Шучу. Но таки журналистом действительно стала. Совершенно случайно…

 

 

Дело было так.

 

Мы, с первым моим мужем, приехали в Париж в конце 1990-го года.  Описать сию эпическую эпопею обязательно надо, но пока ограничусь. Интернета, скайпа и прочих телеграммов с ватсаппами в те доисторические времена в помине не было, а телефон звонить в Москву запредельно дорог. Зато ещё водилась бумага. И ручки. То есть письма. Знаете, такие, бумажные, ручкой от руки писанные. Которые потом в конверт и марку послюнявить. Марка стоила много дешевле телефона (а передать с оказией и того дешевле), потому я принялась активно строчить эпистолярий. Новый мир и новая жизнь требовали подробно рассказать про них. А у знакомого как раз оказался халявный для меня ксерокс. Так я строчила многокилометровые письма, ксерила, и рассылала по родным и друзьям. В ответ получая неизменные рекомендации: «Тебе надо писать»! Как будто то, что я рассылала, не было писаниной.

 

 

Одно такое очередное письмо, написанное на коленке в метро ближе к полуночи, я отправила не только в Москву уже подкормленной аудитории, но и в редакцию газета «Русская Мысль». С простой такой и нехитрой «мыслью»: «Быть может вам будет интересно». Разумеется, я никого в редакции не знала, никто за меня никаких «словечек» не замолвливал, просто принесла перепечатанный (всё-таки, надеюсь и отредактированный) текст письма в редакцию и вручила редактору…  И вот это письмо опубликовали. В качестве статьи под рубрикой «Мир искусства».  К слову, сегодня совсем не понимаю, за что? Такая чушь! Особенно в оригинальном тексте самого письма. И абсолютно не помню, кто его в более-менее удобоваримый вид приводил. Я сама? Или уже редактор, Арина Гинзбург?

 

 

Счастье моё от одного сего славного факта публикации было столь беспредельно и лучезарно, сколь можно разглядеть на вышеприведённой фотографии. Слыхано ли?! – Какая-то без году неделя в Париже писюшка – а вон-оно-как! Аж в самой легендарной исторической судьбоносной «Русской Мысли» пропечатана!!!! Из редакции позвонили, пригласили прийти, и… заплатили 300 франков!!!! Баснословные для меня по тем временам деньги! И ведь не с меня взяли, за счастье быть напечатанной, а ещё и заплатили!!!! (купила на те деньги красивые кроссовки, ещё и осталось).

 

Кроме денег в редакции выдали поручение «Аффтар, пиши исчё»! Я ещё что-то из моих писем дала. Опять опубликовали. Потом сами стали давать задания.  Заодно и «карту журналиста» выдали (не слишком настоящую, на самом деле, но повсюду прокатывала как настоящая).

 

 

Когда опубликованных статей оказалось вполне приличное количество (к августу того же 1992 года), я собрала их воедино (вырезками), опять же сложила в конверт, наклеила марку и написала адрес редакции «Радио Свобода» в Мюнхене (в Париже я «Свободу» застать не успела, вернее попыталась однажды сунуться, ровно за два дня до их переезда в Мюнхен)… Сейчас нашла письма от тех дней, где как-раз всё подробно описывала. Может когда-нибудь найду время перепечатать. Пока кратко…

 

Через некоторое время позвонили из «Свободы», предложили что-нибудь незатейливое написать «для пробы». Написала…

 

Потом уже писала 24/24, 7/7, 12/12. Получила настоящую карту журналиста, аккредитацию при Президенте, при Совете Европы, при всяком прочем. Стала страшно важная, чуть с ума от переутомления не сошла, и муж бросил. Зато потом второй и нынешний муж признался: именно слово «журналист» его более всего во мне привлекло, изначально…

 

То есть никчёмное письмишко на родину, опубликованное случайно «Русской Мыслью», «сделало», выражаясь красиво и высокопарно, «всю мою жизнь».

 

 

Да, а образования никакого специального у меня, конечно, не было и нет. Да и не надо. Как сказал в те времена мой редактор на «Свободе» моему тогдашнему муженьку: «Понимаете, Петя, этому научиться нельзя»… Он ещё кое-что супер лестное сказал, но я не буду хвастаться, я же скромная.

 

А про то, как я вообще докатилась до жизни такой, и про прочее моё разгильдяйство, я в следующих сериях расскажу …  Аминь.

 

 

P.S.

Ну так поздравляйте меня с годовщиной, поздравляйте, друзья!

 

P.P.S

Расшифровка рукописного письма:

 

Всё тоже 06.04 (1992). 23:00. Еду в метро. «Place Bastille» — «Lumière». Что я делала на «Place Bastille»? — Смотрела Pavarotti. Можно сказать по телевизору. Но на улице. Опера «Бал масок». Pavarotti не был в Париже лет 5-6. И вот сенсация. В скандальной своей архитектурой, которая, по мнению парижан, не вписывается в район Бастилии, «Опере» Luciano даёт пять спектаклей. Очередь выстраивается, как у нас до повышения цен за сыром/колбасой, водкой и туалетной бумагой одновременно. Дают по два в одни руки. По два билета. С этим строго. И всё равно, ну совсем как у нас, на всех не хватает. Стажёркой-журналистом проникаю за все преграды и «интервьюирую» кого-то ответственного дяденьку из администрации. «Да, — сетует он, — На всех желающих, к сожалению, не хватило». «А сколько стоят билеты на Pavarotti»? – «О! Как обычно, — говорит дяденька, протягивая мне книжечку- проспект, — Здесь все наши цены». Читаю: от 560 Fr до 50 Fr – ну это, наверное, где-нибудь в туалете. «Но, — уточняет учтивый осведомитель, — множество билетов было перепродано». «Почём?» — «О! По-разному! 1000 Fr, две, три, я слышал, что доходило порой до 5000 Fr за билет». Вот вам и честный мир капитализма.

 

Отсюда родилась идея трансляции представления на улицу, вернее, на площадь. Всё тот-же любезный интервьюируемый сообщил, что ни министерство культуры, ни сам театра «Opéra-Bastille» денег сюда не вкладывали, а организовала это потрясающее зрелище некая организацуия AROP, а спонсировали всё это дело как и водится – спонсоры. Но их так много, что мой интервьюируемый даже и одного вспомнить не смог. Да и суть не в том. Короче, узнав про мировую тусовку, под издевательства Пети на тему моей пристрастности к опере, потащилась (в смысле – поехала, чтобы потащиться или поплющиться, это как вам угодно) туда и я.

 

Приехала в семь, наученная опытом бесплатных концертов. Выйти из метро было уже проблемой – самые выгодные выходы, они же – подходы, были намертво перегорожены полицией. Выйдя, обнаружила толпу, но ещё не пугающую в виду обширности площади. Пробралась вперед. Здесь самые умные уже понаставляли своих стульчиков-раскладульчиков, укутались в одеяла (всё же днём не более 10°, а сейчас вовсе не день), подоставали свои бутерброды и термосы. А я как-то тоже не успела нормально схватить что-нибудь на лету и при виде бутербродов и дымящихся стаканчиков, враз поняла все свои просчёты на счёт поесть, и на счёт одеть. Да и обуть можно было бы потеплей. На да плевать. Они же самые умные, а я в числе самых наглых, встала впереди этих доморощенных партеров. Потом, правда, препёрлись самые самые хитрые и наглые. И встали впереди меня. Всё же я оставалась в первых рядах перед экраном. А экран возвышался на возвышении, и колонки колоннами стояли.

 

Тем временем экран завязал с рекламой и начал показывать зал. В толпе оживились: «Гляди, гляди, Ив Сан Лоран и Катрин дё Нёв»! – «А там Патрик Брюэль прошёл»! Но вот уже оркестр, последняя настройка инструментов. Диктор рассказывает содержание первой картины первого акта. Вокруг зашикали друг на друга. Засморкались. Зашуршали шоколадками. Вдруг сзади раздалось скандирование: «Садись! Са-а-адись»! Оборачиваюсь – вся площадь позади меня сидит, осталось каких-то 5-6 рядов из самых наглых, т.е. божиих старушек и прочей неприглядной публики типа меня, стоявших как лес. А ещё сзади, в центре площади, имеется как вы может быть не знаете, колонна, которая так и называется «Июльская Колонна», и окружена она высоким забором и цоколь её также высок; ну так и на цоколь этот высокий уж не представляю как, народ забрался. Ну, думаю, это и есть самые-самые хитрые, вот ведь как устроились – высоко сидят, далеко глядят, ветер в спину не дует. Только было и я с места двинулась, в соответствии с истиной, что человек ищет где лучше, как взобрался туда же полицейский с дубинкой и всех к чертям повыгонял. Так что стою. Вернее, уже сижу. Тут и опера началась. Все замерли. И было отчего.

 

Думаю, такого ощущения даже в партере не испытать. Огромный экран, мощнейший звук, который сотрясает все твои косточки. Очень громкая музыка. Очень хорошо. Я бы, если бы была на самом деле журналистом, назвала бы свою статейку: «Pavarotti в Париже или очень громкая музыка Verdi».

 

Не мне вам описывать певческие способности Pavarotti, зато опишу откуда эта история с «журналисткой»: честно отстояв /отсидев в зоне плохой видимости первый акт, во время первого антракта, я, вдохновившись музой музыки и нахальства, пробралась к перегородке и атаковала некого мальчика из звукооператоров, представившись журналисткой-стажёркой. Он не мог дать необходимой информации и посоветовал обратиться к администрации Оперы. Таким образом я, попросту перелезв через ограждения, попала в запретную зону, для очистки совести заглянув к администрации. Отчёт о проделанной работе читай в начале моих мемуаров за сегодняшний день. Ну а вернувшись из тёмного помещения, я уже обратно в толпу, к народу, так сказать, не пошла, а осталась на честно завоёванной удобной позиции. Отсюда я уже почти в комфорте наблюдала за ходом спектакля. И за тем, что происходило за моей спиной. А за спиной происходило не менее интересное, чем на сцене. Да, забыла – взойдя по лестнице Оперы в поисках жертвы псевдо-журналистики, взору моему открылось потрясающее зрелище: огромная площадь, все тротуары и подходы к площади битком забитые народом. Больше всего повезло жителям домов напротив. Их окна и балконы можно было по праву считать балконами зрительного зала, так же битком забитые. Говорят, во время празднований 200-летия революции, счастливые обладатели выгодных окон и балконов «сдавали» места на них за вполне неумеренную плату. Не знаю, имело ли подробное безобразие место здесь. Ну а в толпе было всё, как и положено быть в толпе. Странные личности, восторженные старушки, претенциозные дамы, культурные старички на раскладных стульчиках, но больше всего молодёжи. Забавные сценки: здесь, позади звукооператорской будки, на свободной «слепой» для зрителя площадке, трезвый, но очень подозрительный субъект в кепке и с ярким платком на шее, поёт оперные арии обратившись лицом к зрителям. Там старичок падает пять раз со своего раскладного, я бы сказала «развального», стульчика а его спутницы-бабульки радостно, по-детски, смеются всеми 32-умя белейшими зубами.

 

Ко второму акту всё уже съедено и выпито, температура заметно понизилась, но народа, как ни странно, прибавилось. Я-то думала, ну постоят минут пять посмотрят, всё же впервые такое мероприятие, и разойдутся оп домам. Как я. Я-то про себя знаю, что оперу я не люблю, что пришла сюда только ради того, что б потом сказать, что была. Но начался второй акт, а я всё не ухожу, и не могу уйти, не знаю, что что это меня держит. После каждой арии площадь разрывается аплодисментами, и чем холодней на улице, тем жарче «хлопанье» обмёрзших рук. Раздаются крики: «Браво»! Всё, как и должно было бы быть в зале, но выглядит несколько глуповато, я не хлопаю, а засовываю руки глубже в карманы. Уже совсем холодно. Второй антракт. Вновь элегантные дамы и господа выходят, поёживаясь, с узенькими и, под стать дамам, длинноногими бокалами шампанского на степени высокой лестницы, и оглядывают нас, как римские императоры оглядывали с колесниц свои несчётные войска. Туда-сюда снуют кино-телеоператоры с трактороподобными видеокамерами. Как раз и драка завязалась. Скорей, туда! Но полиции тоже не мало, и она также быстра и проворна. Драка закончилась в самом начале. А ветер всё сильней и холодней. Третий акт. Под наиболее трагичные, продирающие до костей звуки очень громкой музыки Верди, пронизывающий ветер достиг апогея. Он прямо-таки сопровождал, аккомпанировал и здесь, на площади, был действующим лицом «Бала Масок». Я оглянулась. Вся площадь укутала свои красные носы кто во что мог, оставив лишь расширенные, тревожные глаза и вздёрнутые брови. На экране наоборот, все герои закрыли глаза масками, оставив наружи перекошенные страданием рты. Музыка всё надрывней, всё торжественней и печальней. В мутном небе мечется что-то лохматое и тёмное. Вот уже убит Риккардо. Последняя, помимо воли заполняющая глаза слезами ария. Ветер. Я подумала – сейчас грянет гром. Гром не грянул. Грянули аплодисменты и пошёл дождь… Уже под дождём я бежала к метро и думала, а мы, самый читающий народ в мире, так кичащийся, особенно за границей, своим особым духовным богатством, так призирающий беспроблемный капиталистический меркантилизм, мы бы стояли 4 часа на холоде, на ветру, после рабочего дня, глядя, собственно говоря, большой телевизор?

 

 

Продолжение следует…

 

предыдущая часть здесь…

 

а самое начало тута…

 

4 ответы
  1. Галина
    Галина says:

    Как это было давно! А помню все отчётливо.. . Даже ты не вспомнила, что в какой — то степени ты пошла» на оперу» после того, как я тебе все уши прожужжала про Поворотти. Незадолго до этого я купила кассету с гениальным тенором нашего времени. Я тебя просила найти в Париже ещё и другие записи певца. Ты заинтересовалась моими восторгами, а тут как раз и случилась эта » опера на ветру». Помню это письмо, наш восторг, особенно опубликованной статьёй в Русской мысли. Мы гордились, умилялись , восторгались своей дочкой, сестрой. А уже потом было радио Свобода. По — моему ты училась или уже закончила институт к этому времени. Мне кажется он тебе много дал в плане журналистики. Я помню, ка твоё сочинение читали всему курсу и Жорж Бортали весьма одобрил его.
    Поздравляю тебя с годовщиной выхода статьи и твоего выхода в большой Свет!

    Ответить
  2. Яна
    Яна says:

    Доброго времени суток!!! Наткнулась на ваш сайт случайно. Сидя в самолете Париж-Мск и пребывая в грусте-печале. Запоем начала читать все ваши статьи и заметки. Это волшебно:) огромное вам спасибо. Теперь грустить стало немного веселее!!

    Ответить
    • Alena Nevsky
      Alena Nevsky says:

      ой, простите, только что увидела ваш комментарий, за который сердечно благодарю!!!!

      Ответить

Ответить

Want to join the discussion?
Feel free to contribute!

Добавить комментарий для Alena Nevsky Отменить ответ

Ваш адрес email не будет опубликован.